Горячие деньги
Шрифт:
– Боже мой!
– Это вполне возможно. Поэтому мы выйдем через парадную дверь и в сопровождении швейцара. Ты не против?
– Как скажешь… – слабо отозвался Малкольм.
– С этой минуты мы не будем пренебрегать ни единой предосторожностью, до которой додумаемся.
– Хорошо, но куда мы поедем на такси?
– Куда-нибудь, где можно взять машину напрокат.
Мы без приключений выписались из гостиницы, заплатили по счету, дали швейцару на чай, погрузили багаж и сели в такси. Водитель такси, однако, уверил нас, что девять часов вечера во вторник – не самое удачное время, чтобы нанимать машину. Все конторы по прокату автомобилей давно закрыты.
– Тогда
Вдохновленный этим предложением, таксист повез нас по каким-то боковым улочкам и остановился у невзрачного маленького домика с верандой. Здесь он вышел и забарабанил кулаком в дверь дома. Вскоре дверь приоткрылась, выпустив наружу полоску света, и захлопнулась за нашим водителем.
– Наверное, нас сейчас ограбят, – предположил Малкольм.
Таксист тем не менее вскоре вернулся, вполне безобидный на вид, в сопровождении высокого парня в куртке от водительской униформы. В руках парень нес шоферскую фуражку с козырьком.
– Фирма, в которой работает мой зять, обслуживает по большей части как раз свадьбы и похороны, – сообщил таксист. – Куда вы собираетесь ехать?
– В Лондон, – ответил я.
Никаких затруднений это не вызвало. Таксист с зятем сели на переднее сиденье, и мы снова поехали по узким темным улочкам. Пару раз повернули и оказались у большого гаража с висячим замком. Здесь оба водителя оставили нас одних, пока сами возились с замком и заводили машину, что стояла в гараже. Вот так получилось, что мы с Малкольмом отправились в Лондон в шикарном черном «Роллс-Ройсе». Водителя надежно отделяла от нас толстая стеклянная перегородка.
– Зачем ты вообще поехал на этот аукцион? – спросил я Малкольма. – То есть почему именно в Ньюмаркет? И почему – аукцион?
Малкольм нахмурился.
– Наверное, из-за «Эбури».
– Ювелирной компании?
– Да… в общем… я знал, что они собирались открывать там филиал. Мне сообщили об этом на прошлой неделе, когда я заходил к ним относительно драгоценностей Куши. Я хочу сказать, что достаточно хорошо их знаю. Большую часть украшений для Куши я покупал как раз у них. Меня заинтересовала серебряная статуэтка лошади, и они пояснили, что на этой неделе у них откроется выставка-продажа в Ньюмаркете. И когда я вчера вечером раздумывал, чем бы тебя заинтересовать… и где бы с тобой встретиться… я вспомнил, что Ньюмаркет совсем недалеко от Кембриджа, и решил назначить встречу там. И сразу позвонил тебе.
Я немного поразмыслил.
– Как бы ты поступил, если бы понадобилось узнать, к примеру, где был нужный тебе человек в определенное время?
На удивление, Малкольм ответил не задумываясь:
– Я поручил бы это парню, которого нанимал, чтобы следить за Мойрой.
– Следить…
– Мой адвокат посоветовал. Он сказал, что это может пригодиться на случай, если Мойра погуливает на стороне, понимаешь?
– Естественно, – сухо согласился я. – Но, надеюсь, ничего такого за ней не водилось?
– Если бы! – Он в упор глянул на меня. – Что ты задумал?
– Да… неплохо было бы, чтоб этот парень разузнал, чем занимался каждый из семьи в прошлую пятницу и сегодня ночью.
– Каждый?! – воскликнул Малкольм. – На это уйдут недели!
– Зато ты будешь уверен…
Малкольм печально покачал головой.
– Ты забываешь о наемных убийцах…
– Обычному человеку не так-то легко найти наемного убийцу. Как, например, ты сам стал бы его искать, если
Ему, похоже, не пришло в голову взглянуть на ситуацию с такой стороны. Но он все же согласился нанять снова того «парня, что следил за Мойрой», чтобы выяснить насчет семьи.
Мы обсудили, где лучше остановиться на ночь: собственно, мы просто выбирали гостиницу, потому что возвращаться домой ни один из нас не собирался. Я в последнее время жил в заурядной пригородной квартире в Эпсоме, неподалеку от конюшен, где работал. Малкольм жил в том самом доме, где прошло мое детство. Мойра, по-видимому, выжила его оттуда, но сразу после ее смерти Малкольм вернулся обратно. Этот большой дом в Беркшире пережил появление и уход всех пяти жен Малкольма, и каждый в семье считал его родным. Малкольм и сам здесь вырос, и я не мог даже представить, что означала бы для него потеря этого дома.
– Что у тебя произошло с Мойрой? – спросил я.
– Не твое собачье дело, – отрезал Малкольм. Десяток миль мы проехали, не проронив ни слова.
Потом он сменил гнев на милость, вздохнул и сказал:
– Она захотела прибрать к рукам украшения Куши, а я не позволил. Мойра снова и снова приставала ко мне с этим, трещала об этих бриллиантах без умолку! Ты не представляешь, как она мне надоела! А потом… ну… – он передернул плечами. – Она меня подловила.
– С другой женщиной? – Я совсем не удивился. Он кивнул, нимало не смущаясь. Он никогда не мог оставаться верным только одной женщине и не понимал, как можно было от него этого ожидать. Самые кошмарные склоки времен моего детства разгорались как раз из-за «измен» Малкольма. Пока его женой была Вивьен, а потом – Джойси, он содержал Алисию, которая успела родить ему двух детей. А потом еще одного, после того как Малкольм поддался на ее уговоры и женился на ней.
Мне хотелось бы верить, что Малкольм до конца хранил верность Куши, но, честно говоря, это кажется маловероятным. А Малкольма я спрашивать не собираюсь.
Малкольм вначале предложил остановиться в «Дорчестере», но я напомнил, что его там слишком хорошо знают, и уговорил поселиться в «Савое».
– Номер люкс, – обратился Малкольм к портье, когда мы прошли в холл гостиницы. – Две спальни, две душевых и гостиная. И пришлите туда бутылку «Боллинджера», немедленно.
Мне совсем не хотелось шампанского, но Малкольму нужно было выпить. Он заказал еще омлет и копченую семгу, две порции, в номер. И бутылку бренди «Хайн Антик», и коробку сигар – чтобы чувствовать себя как дома.
От нечего делать я подсчитал сегодняшние расходы Малкольма: литой серебряный кубок, чистокровный жеребенок за два миллиона гиней, страховка на него, счет в кембриджской гостинице, чаевые швейцару и таксисту, и водителю «Роллс-Ройса», шикарный номер люкс в «Савое» с обслуживанием… Интересно, сколько у него на самом деле денег? И неужели он в самом деле собирается пустить все состояние на ветер?
Мы поужинали и выпили по стаканчику бренди, все еще не вполне в согласии друг с другом. За три года отчужденности между нами пролегла пропасть, преодолеть которую оказалось не так просто, как я думал. Я очень отчетливо ощущал эту пропасть и, даже когда говорил отцу, что люблю его, подразумевал скорее того Малкольма, который остался в моей памяти и которого я действительно любил, чем этого человека, что сейчас сидел передо мной. И еще я понимал, что если останусь сейчас с ним, как обещал, то узнаю его снова и несколько с другой стороны. Собственно, мы оба сможем заново узнать друг друга.