Гоша Каджи и Венец Гекаты
Шрифт:
— А почему бы и нет? — весело ответила Аня, быстро забывшая размолвку, скорчив хитрую рожицу. — Момент вполне подходящий для подготовки. Но с тебя импровизация по ходу дела причитается. Ты же по этой части у нас мастер на всю безбашенную голову.
— Легко! — близняшка, довольно осклабясь от признания ее таланта, тряхнула ядовитой зеленью, тут же живописно рассыпавшейся по плечам, и направилась к Чпоку. — Ща мы его как деревенского лопуха на базаре при игре в наперстки вмиг сделаем в лучшем виде.
Гордий стоял чуть в отдалении от входа, красочно откинув в сторону мантию и засунув одну руку в карман брюк. Другой он плавно жестикулировал, помогая себе выразительными жестами украсить монолог одного актера. Вокруг парнишки не наблюдалось аншлага, но пара-тройка зрителей
— …не испугался, естественно. Еще чего не хватало, — недовольно скосив глаза на вновь прибывших слушателей, парнишка, тем не менее, даже не запнулся, демонстрируя окружающим спокойную уверенность в своих силах. — Если бы Каджи сам не завалил лайттака, чего я от него, скажу честно, не ожидал, то у меня уже палочка была на взводе. Лайми ничего не угрожало. Гоша, блин, опередил меня лишь на жалкую долю секунды. Просто мне хотелось мочкануть монстрюгу поэффектнее, в самый последний момент, когда, казалось бы, все — кранты. И мое заклинание «Мерцающий щит» гораздо красивее выглядит при исполнении. Это вам не просто обычная кучка пепла на полу! — Гордий самодовольно выпятил грудь колесом, окатив всех торжествующе-ледяным взглядом. — Шарк распался бы на распрекрасные искорки, словно праздничный салют. Вот это, я понимаю, — шик и блеск! А то, подумаешь, взял и просто спалил чудище. Никакой эстетики и вкуса у Каджи нет. Впрочем, он по-другому ничего и не умеет делать, кроме как ломать и крушить направо-налево грубой примитивной силой. Короче говоря, топорная и безвкусная работа, вполне достойная дилетанта. Ну, да с кем поведешься…, - увесистый булыжник пролетел в огород сестренок Лекс, но те, будто соглашаясь, лишь только понимающе поджали губы и головами покивали, поддерживая несомненную правоту рассказчика.
— Да ты просто герой, Чпок! — всплеснув руками, хором похвалили парнишку девчонки, коротко переглянувшись между собой. Затем Яна продолжила, изобразив на лице серьезность, малость приправленную легким замешательством. — Нет, мы тебе верим, ты так уж сильно не нервничай, Гордейчик. Эк тебя заколбасило-то! Успокойся, паря, мы пришли с миром. Топор войны глубоко зарыт. Сам понимаешь, когда вокруг замка такие страсти-мордасти творятся, то наши мелкие стычки из-за всяких пустяков попросту неуместны. Вот и молодец, что перестал дрожать. Мы с сестренкой тебя не тронем. Правда, Аня?
— Правда, Яна. Не ссы, Гордя, солдат ребенка не обидит! — уверенно подтвердила близняшка. — Нам всем пора повзрослеть, позабыв про детские развлечения.
— Конечно, — Яна окинула разинувшего рот Чпока беглым взглядом. — Разве это дело, вредить друг другу, после всего пережитого? У Гордия, вон смотри-ка, уже парочка седых волосков пробилась от сегодняшних треволнений. Если жизнь и дальше будет в таком темпе скакать от одной заварухи к следующей неприятности, то он к Новому году обзаведется сплошь пепельной шевелюрой. Хотя на мой непритязательный взгляд глупой полукровки, так, покрывшись пеплом, Гордий только симпатичнее станет, согласись Аня.
Сестренка, конечно же, согласилась, ни грамма не раздумывая. Сморщив носик, девчонка придирчиво осмотрела Чпока и твердо кивнула головой без тени улыбки:
— Гордий в принципе и так хорош собой, но с сединой будет смотреться отпадно. Добавится солидности, эдакая монументальность появится, которая у каждого уважающего себя настоящего волшебника просто обязана иметься в одном комплекте с палочкой и мантией. Как же без нее? Непорядок…
Чпок, трепетно относившийся к своему имиджу и в особенности к внешнему виду, в глубине души считал себя очень красивым и симпатичным парнем. И был в корне не согласен с близняшками, что ранняя седина сделает его еще более привлекательным для противоположного пола. А сказать по правде, на девчонок он уже стал заглядываться, вот только они почему-то не спешили осчастливить себя, любимых, его приятным обществом, предпочитая всякую мелюзгу попроще. Гордий успокаивал свою обиженную натуру тем, что все они просто стесняются первыми подойти к нему, а может даже и боятся, ведь он такой видный и крутой. А Чпок не может уронить честь настоящего волшебника и гоняться за их вниманием. Как бы ни так! Не дождутся они от него подобной глупости. Девчонки сами рано или поздно приползут на коленях, слезно умоляя об автографах, когда он совершит что-нибудь этакое, героическое, что даже этому паразиту Каджи, наглому выскочке, во сне и то не могло присниться. Вот тогда всем станет понятна очевидная истина: кто в этой школе истинный лидер и герой, а кто всего лишь пользуется незаслуженной славой из-за глупого предсказания. Но ранняя седина определенно не вписывается в Чпоковские планы. На фиг она ему нужна, спрашивается?
Естественно, что парнишка занервничал, закрутился на месте, пытаясь таким образом скосить глаза, чтобы узреть эти ненужные волоски, нежданно пробившиеся в патлах цвета вороньего крыла. Зеркала поблизости не наблюдалось, глаза из орбит не вынимались, а по-другому он ну никак не мог толком рассмотреть свою шевелюру.
— Да стой ты, не кружись будто волчок, — Янка больно вцепилась коготками в его плечо, легко прочитав мысли, обуревавшие парнишку. — Если они тебе не нравятся, так бы и сказал прямо. Делов-то на два покоцанных гроша! Ща мы их быстренько изничтожим, пока никто седину кроме нас не видел. Ты перестанешь вертеться, Гордий, или прикажешь мне у тебя целый пучок выдрать?! Если я не смогу точно прицелиться, то так и случится, поверь мне на слово.
Парнишка замер, будто кролик перед удавом, плохо соображая, с какой это стати он беспрекословно слушается ненавистную полукровку? А уж она-то с какого перепугу проявляет о нем такую непривычную заботу? Да только было поздно. Если у Янки не получится стать величайшей актрисой своего времени, то стоит попытаться заделаться гипнотизером или фокусником. Руки Чпока своевольно вытянулись по швам, а сам он покорно встал по струнке, смиренно позволив близняшке швыряться в своих волосах.
— Ага! Вот они! Попались, родимые! — торжествующе вскричала девчонка, и Гордий сей же миг непроизвольно сморщился от боли.
Довольная, словно выиграла в лотерею турпоездку по Золотому кольцу, Янка продемонстрировала опешившему парнишке три длинных черных волоска из его ухоженной шевелюры. Именно черных, а вовсе не седых. Выражение ее лица постепенно сменилось на виноватое.
— Упс, обшибочка вышла, — слегка сконфуженно пробормотала девчонка, быстренько сжав волоски в кулачке. — Они, видать, просто на свету бликовали. Вот и померещилось, что ты седеешь… Ты не будешь против, Гордий, если я их себе на память оставлю? А то когда мне еще доведется подержаться за мудрую голову настоящего волшебника? — Она невинно похлопала пушистенькими ресничками, в застенчивости наматывая прядь зелени на указательный палец, а кулачок с волосками прижимая к груди в районе сердца. — Будем считать, что договорились. Ведь тупое молчание — знак бычьего согласия, если я не ошибаюсь. И лишнее подтверждение моего превосходства над тобой по умственному развитию. Да и по всему прочему, пожалуй, тоже, — скромно добавила Янка.
А Чпок и не мог ничего ей ответить, хватая ртом воздух, который какой-то наглец успел втихомолку украсть, почти ничего не оставив Гордию. Он в прямом смысле слова задыхался. От распиравшего его гнева и возмущения. Девчонки между тем уже удалялись к своим дружкам, оживленно перешептываясь и рассыпая по пути короткие звонкие смешки. И когда озорницы поравнялись с мужеской половиной их компании, Аня повернулась к наливисто побагровевшему Чпоку и неожиданно строго наехала на него, обвинив в случившемся конфузе, что звучало прямо-таки издевательски в ее устах: