Госпожа адмирал
Шрифт:
– Девки, а вы что пили?
– насторожилась Лиза, которой раньше уже приходилось видеть подруг пьяными, но никогда настолько.
Выяснилось, что пили они "трюмный самогон", который гнали умельцы из машинного отделения. Притом употребили девяностоградусный алкоголь впопыхах - чтобы пережить немереное счастье от возвращения Лизы с того света, - на голодный желудок и в быстром темпе. Развезло их от такой неосмотрительности изрядно, а Лизе сейчас до полного счастья не хватало только выяснения отношений - в стиле, "ты меня уважаешь?" - с двумя близкими, но сильно пьяными подругами. На счастье, вскоре в каюту своей теперь уже практически официальной любовницы пришел Рощин.
Поставил на пол чемодан и кожаный баул со своими вещами, выпроводил - отправив протрезвляться, - "госпожей офицеров",
– У вас сломаны ребра, я не ошибся?
– сказал он строго, не столько спрашивая Лизу, сколько утверждая видимый невооруженным глазом факт членовредительства.
– Могу я вас осмотреть, капитан?
– Вы доктор, вам виднее, - ответила Лиза, выныривая из нирваны, в которую совсем уже собралась погрузиться с головой.
– Вы ведь все равно не отвяжитесь, Дейв. Так что - вперед!
– Извините за вопрос, капитан, - Дейв Аллен оторвался на мгновение от Лизиного бока и коротко взглянул ей прямо в глаза, - но где вы умудрились получить огнестрельное ранение?
Что ж, вопрос по существу.
– Имело место досадное недоразумение, - объяснила Лиза, - между мной и дамой, которая поднялась с нами на борт.
– Она в вас стреляла?
– Мы обе стреляли, и обе - не туда, куда следует.
– Значит, недоразумение?
– Недоразумение, - подтвердила Лиза.
– И хотела бы вам напомнить, Дейв, что капитан здесь я, и это я на борту "Звезды Севера" царь, бог и воинский начальник. Вы меня поняли, доктор?
– Вполне, - кивнул доктор Аллен и отвел взгляд.
– Рана практически затянулась, капитан! Впервые вижу такое быстрое заживление.
И опять Лизе показалось, что интонация доктора Аллена подразумевает много больше, чем заключено в значениях произнесенных им слов.
– А такие шрамы, как у меня, видеть приходилось?
– спросила она с внезапно вскипевшим раздражением.
– Нет, пожалуй, - покачал головой мужчина, - но я понял, к чему вы клоните, чиф. Возможно, вы правы. Я читал кое-что о людях с необычайно эффективной регенерацией тканей.
– Меня обследовали лучшие специалисты Себерской военно-медицинской академии, - Лизе не понравился смысл сказанных Дейвом Алленом слов. Вернее, ее насторожил угадываемый за ними подтекст.
– Они пришли к такому же выводу, доктор. У меня природная способность к быстрой регенерации тканей. Еще они что-то говорили об ускоренном метаболизме и врожденном иммунитете, но я их не поняла.
В конце концов, доктор Аллен ушел, унося с собой свои недоумения и недоговорки, и в спальне снова объявился Рощин. Он совершил ту же ошибку, что и Мария: отправился принимать душ, не озаботившись прежде приготовить хотя бы комплект нижнего белья, не говоря уже о прочем. Поэтому ему и пришлось прятаться в душевой, пока Лиза не останется в каюте одна. Перед ней он мог появиться и в чем мать родила, по известному принципу "плавали, знаем", и да, он был чертовски хорош. Высокий, мускулистый, атлетического сложения...
– Извини, Вадик, - сказала Лиза с неприкрытым сожалением в голосе, - но отдаться тебе я сегодня не смогу... никак... Ни так, ни эдак. Ребра болят!
***
Следующие три дня Лиза оставалась в постели. Вставала только для того, чтобы поесть или сходить в уборную. Иногда, правда, шла на компромисс: садилась, облокотившись на подушки. Тогда можно было выпить чего-нибудь крепкого или горячего, и выкурить папиросу. Кок ее баловал, готовил специально для Лизы всякие полезные и не обременительные в ее состоянии вкусности и присылал со стюардом красное тосканское вино. Заходили - проведать - подруги и просто симпатизирующие Лизе все, как один, офицеры брига.
Между тем "Звезда Севера" опустилась ниже линии "водяной взвеси", зависла над местом давней трагедии и высадила десант. Наземные команды Анны Монтенелли и Кумуша Сатчи под общим руководством Рощина и при поддержке легких машин - винтокрылов и геликоптеров, - прошли за три дня вдоль дороги яруба, собирая сокровища разгромленного каравана. А караван, следует заметить, оказался действительно большим и богатым. На борт крейсера было поднято сорок семь килограммов драгоценных камней, в том числе и огромных - от пятисот до тысячи карат весом - алмазов, сапфиров и изумрудов, крупных рубинов и каких-то неопознанных, но очень красивых и твердых, как алмаз, темно-синих камней. И все это, не считая, десятков килограммов аметистов, бериллов и топазов. Ювелирные украшения из золота и серебра, холодное оружие, - колющее и рубящее, - предметы роскоши, типа бронзовых зеркал, костяных гребней и заколок для волос, броши и пуговицы из опалов, яшмы и других самоцветов, замысловатая расписная керамика, резная кость и два десятка огромных бивней, наверняка принадлежавших каким-нибудь ископаемым мастодонтам. В общем, как Лиза и обещала, настоящее сокровище.
Завершив сбор ценностей, принадлежавших какой-то неизвестной, но явно человеческой цивилизации, "Звезда Севера" прошлась над дорогой, что называется, от края до края. Указательных знаков яруба, - а их обнаружилось целых восемь штук, - решили не трогать. На самом деле, на этом настояла Лиза, имея в виду возможное возвращение в кальдеру тех, кто снаряжал караваны, подобные тому, который, по всей видимости, разгромили драконы. Но "торговый тракт" разведали основательно, проследив от того места, где Лиза со товарищи поднялась выше линии "туманов", до противоположного конца, где обнаружилась не менее впечатляющая система подъема по вертикальной стене кратера. Лестницы, вырубленные в скале или сколоченные из твердой черной древесины, блочные подъемники, подвесные мосты и узкие каменные тропы, полки и карнизы на голой скале, расселины и проходы сквозь цепи пещер. Однако в туннели, которые предположительно вели в другие миры, соваться не стали. Не все сразу, как говорится. Зато вволю поохотились, благо живности в местных лесах оказалось более чем достаточно. Так что коллекция драконьих зубов и когтей, не говоря уже о шкурах и клыках больших саблезубых кошек, получилась впечатляющая. Ну а свежая оленина и мясо кабанов в значительной мере разнообразили стол членов экипажа.
Лиза во время этих исследований, чередовавшихся с "активным отдыхом" и продлившихся четыре дня, уже проводила большую часть светлого времени суток в командирском кресле в рубке или, стоя на открытом мостике. Ребра все еще болели, но уже не постоянно и не так сильно, как раньше. Стали возможны осторожные наклоны и другие не слишком резкие движения, хотя раздвигать ноги под Рощиным - или на нем, - Лиза пока не рисковала. Даст Бог, будет еще и время, и возможности. Однако, чем больше времени проходило с того момента, как она снова поднялась на борт "Звезды Севера", тем сильнее занимал Лизу вопрос, как она вообще дошла до стены и поднялась "в заоблачную высь"? По идее, новокаиновая блокада и плотная повязка могли объяснить то, как она продержалась первый день в той потусторонней Латвии, куда они с Марией и Рощиным сбежали на вертолете. На второй день, до перехода в кальдеру, Маша сделала ей еще пару уколов какого-то сильного анестетика, но все остальное время у Лизы под рукой не было никаких лекарств. Тем не менее, дошла, проделав отнюдь не легкую дорогу по пересеченной местности, и это наводило на определенные мысли относительно новых и необычных способностей ее организма. Заживление, к слову, тоже происходило в темпе "престо", то есть быстро или, вернее, очень быстро.