Госпожа поневоле или раб на халяву
Шрифт:
— Ладно, читай дальше, — напомнила мне мышь, кивнув на договор.
— Владелец обязан обеспечить возможность доступа прежнему владельцу либо его представителям для осуществления контроля за правильным выполнением обязательств, если миадерпиан, настроенный на постоянный магический контроль за выполнением всех условий данного договора, будет систематически сигнализировать о нарушениях режима содержания раба.
— То есть Сволочь Светлая не просто так мне померещилась, — вздохнула мышь. — Пррроверяльщик, ммать его… Слушай, сколько, говоришь, ты у них там перевоспитывался лет?
— Ровно сотню, если по вашему времяисчислению. По нашему не так точно будет, а вот по вашему сто лет, день в день. Ну и потом три года у Светлого.
— Лажа это какая-то, а не перевоспитание, — уверенно заявила мышь. — И вообще, вся эта история очень странная. Сто лет они тебя… перевоспитывали через задницу, и чего? Почему вдруг решили, что один светлюк справится лучше целой толпы? Ладно, допустим… Но он ведь делал то же самое, что и прежние "воспитатели", только лично и слишком рьяно. Так?
— Наверное… Первые сто лет, что я там у них провел, у меня в голове как один большой кошмар отложились. А вот у Светлого каждый день помню.
— Ну, этот, по всему видно, душу вкладывал, — недобро усмехнулась мышь. — А толку? Нет, я догадываюсь, чему тебя все эти сто лет учили, вот только ты, по-моему, так и не въехал.
— Во что? — я уставился на нее в ожидание, что она вот сейчас скажет, чего от меня все эти сто с лишним лет хотели, я осознаю — и меня отпустят.
Хаискорт, понятно, что наивно, но иногда так хочется верить в сказки!
Мышь вздохнула.
— Ребенок. Фантастика. Вот скажи мне, ты когда… до плена всех, кого хотел, пытал, унижал и трахал, ты догадывался, как оно неприятно с их точки зрения? Наверняка. Но пока сам не побывал на их месте… Думал, что раз ты сильный, то можно?
— Ну да, это закон жизни. Кто сильнее, тот и сверху, — хмыкнул я.
Вот уж это я уяснил почти сразу, как только попал в плен. То есть я и раньше знал, что имею всех, потому что они низшие, а я — Темный. Элита. Ну и раз меня скрутили Светлые, объединившись, то я сделал сразу вывод, что любого сильного может захватить толпа слабых, если они объединятся. Ну, идиот я, на заговоре против родителей не научился. Только когда сам облажался — дошло, хаискорт! Слабые могут объединяться. А против группы тех, кто не сильно уступает тебе в бою один на один, любой сильный — бессилен.
И теперь я сижу на диване со своей хозяйкой, женщиной из низших, из-за своей непроходимой тупости и самоуверенности.
— Ага, — как-то подозрительно охотно подтвердила мышь, а в глазах просто плескалось море иронии. — И чем все кончилось, сильный ты мой? На твою силу нашлась другая. И всегда найдется. И будет делать с тобой то, что ты делал со слабыми. Согласен?
— А я что, спорю?
— Придет, кто посильнее, и нагнет. Или затрах… достанешь слабых так, что они соберутся толпой и тоже морду начистят неслабо. Или задницу, что не лучше. Так стоит ли с самого начала нарываться?
— Да понял я, понял! Вот скоро тебе меня пороть надо будет, — хмыкнул я.
Злиться уже не хотелось. Снова накатила какая-то беспросветная апатия. Ступил один раз, страдать буду всю жизнь. А она у Высших — дли-и-инная.
— Тьфу! — выразительно проявила свое отношение к проблеме Алена. — Напомнил козе смерть… — посмотрела на меня и снова толкнула локтем: — Ну не кисни! Смотри, ведь это прогресс! Ты главную мысль понял и запомнил, пусть и за сто лет, да еще тебе ее этот… Светлюк противный закрепил… А потом тебя у них забрали! Слушай! Ну не кисни же, ведь это точно не просто так! Через сто три года светлой воспиталовки кто-то вдруг додумался, что, кроме мозолей на заднице, у тебя ничего нового не воспитуется, и… Слушай, а ты уверен, что это Светлые тебя в плен взяли и того… педагогируют по мере сил? Тот этот… пузатый продавец, что тебя ко мне приволок, он из Светлых был?
Я задумался.
— В плен точно Светлые брали. И о том, что терпению их наступил предел, потому что грехи мои безграничны… это их рогатая компания вещала. А вот потом тот, кто меня вырубил… вроде тоже Светлый. И тот, кто продавал… Знаешь, кстати, я его впервые увидел, только когда он меня у Светлого забрал и в мирок этот перекинул. Кстати, на самом деле он совсем не пузатый, — уточнил я зачем-то.
— Да какая разница… — глаза у мыши стали странные, словно она смотрит внутрь себя. — Вот кажется мне, что тут что-то нечисто. Ладно, — она встряхнулась, и стала прежней. — Давай дальше, читай.
— Владелец не имеет права продавать и/или перекладывать выполнение обязательств на третьих лиц без предварительного уведомления и письменного согласия прежнего владельца.
— И не собиралась, — хмыкнула мышь. — Дальше.
— Владелец обязан безвозмездно вернуть прежнему владельцу раба, приобретенного на основании данного договора, в случае систематического нарушения владельцем условий содержания, указанных в договоре.
— Хммм, а чего тогда Светлюк суетился со своими миллионами? — Алена подозрительно повела носом. — Ох, блин, крутят что-то эти ангельские рожи.
Я пожал плечами и прочел:
— Владелец обязан принять меры по предотвращению бесконтрольного размножения раба.
Хаааискорт! Моя норма унижения перевыполнена на неделю вперед, точно!
Мышь быстро отобрала у меня договор, вчиталась… подняла глаза и выпалила:
— Кастрировать не буду, пошли все нахрен… и вообще!
Я замер с открытым ртом, не в силах произнести ни звука.
— Дурацкий какой-то пункт… и дурацкий договор… — ворчала между тем мышь. — Что значит предотвращать бесконтрольное размножение? А подконтрольно что, можно размножать? Или ты вообще почкованием умеешь?
— Не умею, — прошептал я, чувствуя, что у меня сейчас случится неконтролируемое возгорание от стыда. Да что же это такое, марбхфхаискорт!
— Идиоты… понапридумывали… Так. Не смей бесконтрольно размножаться, понял? Мне тебя одного… выше крыши! И вообще, маленький ты еще, размножаться… или нет? С возрастом твоим надо разобраться, а то ты с одного бока со своими столетиями антиквариат потертый, а с другого — мелочь вредная, невоспитанная. Вот и пойми, то ли тебя под стекло и с лупой изучать, то ли пинка дать, чтобы не выделывался. И не размножался. Тьфу!