Госпожа зельевар
Шрифт:
Кот затрясся в рыданиях. Берта присела на край кровати, привлекла к себе горюющего Патрика и негромко спросила:
– Когда ты ее видел в последний раз?
– В столовой, – всхлипнул кот. – Сидела вот с этим, который в углу, завтракала. А я пошел ту глупую кошку разъяснить, которую плешивый приволок, а больше ее и не видел…
Линда прищелкнула пальцами и воскликнула:
– Да, точно! На чердаке я видела белые шерстинки на одном из чехлов.
– Что за кошка? – спросил я. Животные не появляются в академии магии просто так. Это может
– Фаунс вчера подобрал у ворот, – ответила Берта. – Обычная белая кошка, я проверила ее.
– Она не заходила в лабораторию, эта кошка? – осведомился я. Казалось, будто из тьмы ко мне протянулась нить – и я схватился за нее, не зная, нужна ли она. Бен отрицательно мотнул головой.
– Нет. Не было никакой кошки.
– Зачем тебе, кстати, вторая жаба? – спросил я. Бен нахмурился, словно не сразу понял, о чем я говорю, и это снова царапнуло меня – внутри шевельнулось неприятное ощущение и приказало: смотри, смотри внимательно!
– Хотел найти товарища своему фамильяру, он что-то захандрил, – объяснил Бен. – А при чем тут моя жаба?
– Забрал твою покупку в Пальцере, ее там уже устали кормить, – я с силой сжал переносицу и спросил: – Берта, ты сможешь изготовить лозы?
Лозами называли тонкую проволоку, согнутую под прямым углом. Обычно их использовали, чтобы искать источники воды, но, наполненные заклинаниями, они позволяли искать людей там, где в пропаже была замешана магия. Берта кивнула.
– Конечно. Мы найдем Деллу, Роб. Все будет хорошо, просто поверь мне.
Если бы я только мог поверить…
13.3
Делла
Я очнулась возле открытого шкафа и какое-то время не могла понять, как вообще сюда попала. Что это за место? Склад ненужных вещей? Зачем их хранить, когда можно выбросить… В голове разливалась боль – кажется, я упала, ударилась…
Шкаф. Почему от него веет таким ужасом? Это же просто пустой открытый шкаф.
Я попробовала подняться, и все вдруг качнулось, поплыло – я испуганно опустилась на пол, пытаясь совладать с накатившей тошнотой. На кончиках пальцев проступили нити паутины, но пока я смотрела на них, они утонули под кожей.
– Осторожно! – сказали откуда-то справа. – Не делай резких движений, будет тошнить.
Я обернулась. Бен стоял чуть в стороне, и я не сразу его узнала. Робкий и тихий зельевар, который боялся поднять глаза на девушку, которая ему понравилась, теперь изменился – он выглядел непробиваемо спокойным, уверенным в себе, и от него веяло такой силой, что становилось ясно: человек передо мной не имеет никакого отношения к Бену.
Это было чудовище, которое надело маску человека. Я все вспомнила: и то, как мы начали ссориться в лаборатории, и мумифицированное тело в шкафу, и белую кошку, которая растаяла,
– Но ты привыкнешь, – пообещал Бен. – Привыкнешь и освоишься. Здесь тебе будет хорошо, не сомневайся.
– Где мы? – спросила я. Нет, нечего рассиживаться на полу перед этим… Я поднялась, стиснула губы и мысленно принялась считать от одного до десяти и обратно – старый верный способ успокоиться и справиться с тошнотой. – Кто ты?
Бен улыбнулся. Он как-то вдруг оказался рядом со мной, совсем рядом – от него веяло жаром, сухим запахом трав и чем-то еще, горьким и опасным. Наверно, так пахнет хищник в тот момент, когда готовится перегрызть горло жертве.
Но я не была жертвой. Мне никогда в жизни еще не было так страшно, но я не собиралась сдаваться на милость этого… гада.
– Мы в зазеркалье, – ответил Бен. Мягко погладил меня по щеке согнутыми пальцами – нежный, любовный жест, от которого волосы шевельнулись у меня на голове. – Ты просто побудешь здесь какое-то время. Потом я тебя заберу.
– Кто ты? – не отставала я. – Что ты сделал с настоящим Беном?
Он улыбнулся – не той тихой робкой улыбкой, которой улыбался мой коллега. Сейчас она была похожа на оскал.
– Хочешь узнать, как все было? – спросил Лже-Бен. – Смотри.
Кругом сгустилась тьма – так быстро, словно весь свет мира иссяк. Но вот засветился огонек, затем второй, и я увидела, как передо мной проступает что-то похожее на классную доску – правда, ни на какой классной доске нельзя увидеть того, что случилось в прошлом…
Бен шел по коридору, держа в руках какие-то пустые склянки. Вот он вышел на лестницу, спустился на несколько пролетов и оказался в медицинском крыле. За моей спиной рассыпался мягкий смех, и тот, кто забрал себе лицо моего друга, шепнул мне на ухо:
– Вот тут я и вырвался. Видишь, там небольшая трещина в стене?
Бен качнулся, пузырьки в его руке задрожали. Он, должно быть, брал какие-то лекарства в медицинском крыле, теперь шел вернуть пузырьки и взять новые, но…
За его правым ухом шевельнулось пятно расползающейся тьмы. Бен качнулся и начал заваливаться на пол – я увидела руки, которые подхватили его и бесшумно уложили на мрамор. Тьма сгустилась, обретая облик зельевара, но сам зельевар был уже мертв. Он усыхал, превращаясь в ту мумию, которую я увидела в шкафу.
Лже-Бен слепо дотронулся до нового лица. Медленно, стараясь не шуметь, заковылял в сторону открытой двери в кабинет доктора Соданберга.
– Видишь ли, телесное воплощение это весьма мучительная штука. Чужой облик принять несложно, гораздо труднее к нему привыкнуть, – объяснил Лже-Бен и снова рассмеялся: – Иронично. Ваш полковник чувствует кого-то вроде себя, чувствует смерть, но я не самовозрожденный мертвец. Я кое-что совсем другое.
Вот, значит, как. Робин и полковник Стенли искали не того! Вот почему ему не понадобилась труп-вода – он не мертв, он нечто гораздо хуже живого мертвеца…