Госпожа
Шрифт:
– Мой клитор тоже набух. Думаю, что бы с ним сделать...
– У меня есть несколько предложений.
Нора кашлянула.
– У меня есть несколько предложений, Госпожа, - сказал Гриффин. Даже такой жесткий Доминант, как Гриффин, знал, что лучше не противоречить похотливой Домине, жаждущей доминировать.
– Думаю, мои трусики будут рады моей киске.
– Мой член будет рад твоей матке.
– Гриффин, а ты умеешь пользоваться пикаперскими фразочками. Если будешь еще немного умолять, может быть, позволю тебе обрадовать любую часть меня.
– Пожалуйста, трахните меня, Госпожа. Или позвольте трахнуть вас. Или
– Ой, так боюсь. Только не твои родители.
– Папа может разозлиться.
– Все еще не боюсь. Давай попробуем взятку. Я трахну тебя сейчас, а ты пообещаешь после сделать мне массаж?
– Я сделаю вам массаж чего угодно или всего тела, если вы того хотите, Госпожа. Особенно вашей киски своим стояком.
– Ты приглашаешь меня на ужин?
– Выбирайте место. Я плачу.
– Конечно, платишь. Думаю, что хочу провести ночь в городе. Хочу объезжать твой член всю ночь.
– Где угодно. Mi член es su член.
– Пентхаус в Гансвурте.
– Ваш.
Нора скатилась с софы и начала копаться в своей сумке, подыскивая нужные ей вещи.
– Теперь я собираюсь заткнуть тебе рот кляпом. Не воспринимай это лично. Мне легче кончить, когда ты не болтаешь.
– Что угодно. Отрежьте мне язык. Только трахните меня.
– Твое отчаяние очень приятно, Гриффин. Если так продолжишь, я, может, позволю и тебе кончить.
– Продолжу, клянусь.
– Я это вижу, - сказала она, смотря на его эрекцию.
Нора разорвала упаковку с презервативом и швырнула через комнату свои трусики. Она на минуту дольше, чем требовалось, раскатывала презерватив по члену Гриффина. После она взяла резиновую пищащую уточку из сумки и вложила ее в его связанные руки. Для того, чтобы Гриффин с кляпом во рту мог сказать стоп-слово или сказать, что ему нужно поговорить. Пищание уточки будет его сигналом. Ни разу за все те года, что они трахались как друзья, он не сжал уточку.
– Кстати, - сказала Нора, смазывая Гриффина лубрикантом, - если ты кончишь раньше меня, я еще на час оставлю тебя привязанным к этому стулу и буду трахать себя вибратором, который лежит в сумке. Затем сфотографирую тебя в таком положении и отправлю фото Кингу, который будет показывать ее каждому члену своего королевского двора, прежде чем познакомить их с тобой.
– Вы садистская сука, Госпожа.
– Лесть доведет тебя куда угодно.
– А до секса доведет? Это все, что меня сейчас волнует.
– Вполне возможно.
На мгновение Нора раздумывала провести еще пять минут, надевая кляп на Гриффина, чтобы еще немного помучить его. Но она была достаточно возбуждена и не в настроении мучить себя.
Она оседлала Гриффина, но не пустила его внутрь. Зацепившись каблуками сапог за перекладины стула, она расстегнула блузу и бюстгальтер спереди. Прижавшись обнаженной грудью к его груди, она наслаждалась теплом его мужского тела под своими затвердевавшими сосками. Позже она заставит их сосать и целовать почти целый час, пока его пальцы будут ублажать ее киску. В конце концов, Гриффин фантастически работал руками. Она все распланировала. Они доберутся до отеля, и затем она скажет ему, что он будет
Нора опустила руку и обхватил Гриффина, направляя его в себя. Медленно, дюйм за дюймом, она садилась на него, вбирая глубоко в себя.
– Так лучше, правда?
– спросила она, и Гриффин молчаливо кивнул.
– Мой дорогой, я большая фанатка твоего члена. Мне стоит больше времени проводить с ним.
Гриффин запрокинул голову, когда Нора начала двигаться на нем, работая бедрами, выписывая ими восьмерку. Он наполнил ее тело настолько… она хотела остаться здесь весь день и ночь с ним внутри. Все исчезало во время секса. Воспоминания, мечты, все призраки прошлого... уходили. Нора превращалась в создание из чистейших ощущений, чистейших желаний. Она любила секс за тысячи причин, но в эти дни она любила его за то, что он дарил ей выход, блаженство забвения. И ей нужно это забвение... особенно сегодня.
С одной рукой на спинке стула, а второй между их телами и у ее клитора Нора довела себя до грани оргазма и осталась там. Она целовала шею Гриффина, кусала его плечи, посасывала мочки ушей. Она любила его стоны, его резкое дыхание, его твердый живот напрягался еще больше, когда он сдерживался от наступающего оргазма, как ему и приказали.
Но в глубине своего сознания Нора что-то услышала... знакомый звук.
– Черт, - вздохнула она, когда ее телефон начал вибрировать внутри ее сумки с игрушками. Но телефон, который она взяла с собой, был личным. Только у троих был этот номер - Кингсли, Сорен и Уесли. Она уже получила разнос от Кингсли за то, что не отвечала на его звонки. Она всегда отвечала, когда звонил Сорен. И Уесли... он волновался, когда она не отвечала, а она ненавидела беспокоить его.
– Задержи этот стояк, - сказала она и встала с Гриффина. Нора вытащила телефон из сумки и ответила, не проверяя номер.
– Привет, Нор, - сказал Уесли на другом конце.
– Как дела, малой?
– спросила она, и снова взобравшись на Гриффина, ввела его внутрь.
– Ты кажешься запыхавшейся. Все хорошо?
– Я гуляла.
– Это была полуправда, сказала она себе. Она гуляла... В какой-то момент этого дня она, определенно, гуляла.
– Ты снова дома?
– Ага, конечно.
– Она поморщилась от новой порции откровенной лжи. Но она знала, что сказать, что прямо сейчас она насаживалась на член одного из самых сексуальных мужчин в Нью-Йорке, был не вариант, если только не хотела ввести парня в депрессию на неделю. Почему он так переживал, с кем она трахается, ей было не понять, но он переживал, и это было ее головной болью.
– Я хотел попросить тебя о помощи. Я и Фитц останемся на ночевку у Джоша. Не могла бы ты привезти мне инсулин? Если только ты не занята.
– Все хорошо. Не занята.
– Если ты занята...
– Я. Не. Занята.
– И не могла бы ты прочитать мою курсовую? Завтра ее сдавать.
Нора чуть не простонала вслух, но не от удовольствия. Она загнала себя в угол ложью. Она не могла отказать Уесу, теперь, когда сказала, что она дома и не занята. Теперь ей надо ехать обратно в Коннектикут, поехать в его универ, прочитать двадцать страниц курсовой и помочь исправить ее. Уес был гением в математике и точных науках, а не писателем. На это может уйти вся ночь.
– Где ты?