Государственный преступник
Шрифт:
— Артемий Платонович, — просительным тоном произнес Михаил.
— Да с какой это стати? — возмутился Аристов. — Я даже не успел с ним как следует поработать!
— Господин Бентхен готов дать показания мне…
— Готов, готов, — скороговоркой зачастил брильянтщик, боясь смотреть даже в сторону страшного Аристова.
— Поэтому, — продолжил барон, — я прошу оставить нас. На короткое время.
— Ну, коли так, — расстроенно сказал Артемий Платонович. — Я подожду вас в комнате дежурного.
Михаил заглянул в дежурку чуть более чем через четверть часа. Лицо его сияло.
— Сработало! — воскликнул он, когда Артемий Платонович попросил дежурного полицианта оставить их с бароном наедине. — Он все рассказал! Вот, — потряс Дагер перед Аристовым несколькими исписанными листками, — его собственноручные показания насчет магнетизера. Оказывается, они давно знакомы. Вместе когда-то отбывали срок в Ростовской центральной тюрьме. Он назвал и настоящее имя нашего фигуранта. Марек Модзалевский! Два года назад он был в нашем городе, и вы, вероятно, правы в своих подозрениях, что скоропостижные кончины прежнего вице-губернатора Михаила Ивановича Калинова и губернского прокурора Ивана Федоровича Нечаева это дело рук нашего магнетизера…
— Брильянтщик назвал знакомых Модзалевского в нашем городе, у которых он мог бы прятаться?
— Он знает только одного, — многозначительно посмотрел на Аристова Михаил. — Его зовут Павел Аполлонович…
— Рывинский, — закончил за барона отставной штабс-ротмистр.
— Точно! — воскликнул Михаил. — Одно время он был на подозрении у полиции, но в порочащих связях замечен не был, и по требованию губернского прокурора господина Жизневского надзор за ним был снят. Поторопились, стало быть…
— А может быть, и иное, — раздумчиво покачал головой Артемий Платонович. — Ты видел серебряный перстень у этого Бентхена?
— Нет, как-то не обратил внимания, — честно признался Дагер.
— Напрасно, — попенял ему отставной штабс-ротмистр. — На перстне у брильянтщика выгравировано Всевидящее Око, заключенное в треугольник, от которого во все стороны расходятся лучи. Точно такой же перстенек я видел на пальце господина губернского прокурора…
— Вы хотите сказать, что в заговоре замешан и прокурор? — невольно перешел на шепот барон.
— Не исключено, — задумчиво ответил Артемий Платонович. — И Жизневский, и Модзалевский, и Бентхен, и Иваницкий, и Рывинский, и многие-многие другие, все они части одной цепи, опутавшей наш город. Кто-то, как наши универсанты, лишь пешки в данной цепи, кто-то использует их втемную, кто-то находится, как им кажется, в командном звене, но всеми ими, как фигурками на шахматной доске, двигает некая невидимая умная рука, имеющая здесь своих представителей вот с этими самыми перстеньками на пальцах. Этот невидимый разыгрывает длинную многоходовую партию, и наш заговор и возможный мятеж с целью поддержать восстание в Царстве Польском, возможно, лишь один-единственный ход из этой долгой партии, а может, только часть хода. В принципе идет борьба между силами добра и зла, и зло сделало очередной свой ход, выиграв, как говорят в шахматах, инициативу. Теперь дело за нами.
— А мы с вами, стало быть, представляем силы добра? — улыбнулся Михаил.
— Да, если тебе так угодно. Часть этой силы… Однако мы отвлеклись, — потер большой выпуклый лоб Артемий Платонович. — Значит, брильянтщик признался, что присутствовал при убийстве агента магнетизером и все это видел?
— Признался, — ответил барон. — И теперь у нас есть все основания засадить его надолго куда-нибудь в кутузку.
— Да, признание брильянтщика весьма сильная улика против Модзалевского, — согласился Аристов. — Не то что сомнительные красные пятна на руках его жертв. Тут мы его можем прижать основательно. Но сначала нам надо поймать его.
— Да я просто уверен, что он скрывается у этого Рывинского, — воскликнул барон в возбуждении. — Больше негде. Ведь в городе, похоже, у него нет больше знакомых.
— Я тоже так думаю, — согласился Артемий Платонович. — Поэтому вам следует, — Аристов почти строго посмотрел на Дагера, — сегодня же снестись с вашим дядей и согласовать наши действия. Наблюдение за квартирой Рывинского должно вестись круглосуточно. Флигель, где он проживает, обложить двойным, нет, тройным кольцом окружения, чтобы задумай магнетизер сбежать, то даже у него ничего бы не вышло. Брать Модзалевского будем в доме, поэтому, как только станет известно, что магнетизер точно находится во флигеле, я об этом должен знать немедленно. Все ясно?
— Ясно, шеф, — улыбнулся Михаил. — Разрешите выполнять?
— Выполняйте, — хмыкнул Артемий Платонович и довольным взглядом проводил ладную фигуру барона. А затем поднялся и сам.
Глава 44 АРЕСТЫ И ДОЗНАНИЯ
Упреждающие меры чиновника особых поручений Аристова, предложенные городу и принятые губернатором, были одобрены министром внутренних дел Милютиным и почти сразу дали свои результаты. Никакого мятежа, ожидаемого испуганными обывателями в ночь с 9 на 10 апреля, в Средневолжске не случилось. Студенты и гимназисты не предприняли и попытки идти громить кафедральный собор и грабить казначейство; большая партия польских арестантов, днями прибывшая в город, была раскидана по пересыльным тюрьмам и арестантским домам и содержалась под особым надзором. На заставах тщательнейшим образом проверялись все приезжие в город, и если кто из них вызывал хотя бы малейшее сомнение, то таковые препровождались в полицейское управление для прояснения личности и цели вояжа в Средневолжск. Особой секретной операцией под личным руководством полицмейстера Дагера были арестованы около трех десятков молодых людей, имеющих, как выяснилось позже, касательство к боевой организации «Молодая Россия». Все они в оковах и под усиленным конвоем были препровождены в Петербург, где ими начал усиленно заниматься сам управляющий Третьим отделением генерал Потапов.
Стараниями тайных агентов полиции было установлено, что ужасная секта «Община», находящаяся в преступных сношениях с итальянскими мадзинистами, в Средневолжске не наличествует, а ее оба эмиссара, прибывшие еще зимой в город, были арестованы и уже наперебой давали показания флигель-адъютанту Нарышкину.
Затем один за другим начались аресты заговорщиков.
Первым взяли прямо с теплого продавленного дивана штабс-капитана Наполеона Иваницкого. В одну из ветреных апрельских ночей около трех часов пополуночи он был разбужен настойчивым стуком в дверь. Схватив револьвер, он на цыпочках приблизился к двери.
— Кто там?
— Дивизионный адъютант майор Ростовцев, — услышал он знакомый голос. — Прошу вас немедля прибыть в штаб дивизии к господину полковнику Молоствову.
Когда Иваницкий, одевшись, вышел во двор, то увидел с десяток направленных на него винтовок. Двое жандармов в мгновение ока обезоружили его и крепко взяли под руки, словно пьяного.
— В чем дело? — возмущенно воскликнул Иваницкий, но голос предательски сорвался в фальцет.
— Дело в том, — вышел из тени полковник Ларионов, — что вы арестованы и сейчас на вашей квартире будет произведен обыск.