Государство и анархисты (старая орфография)
Шрифт:
"Русское правительство, какъ всякое правительство, есть ужасный безчеловчный разбойникъ, зловредная дятельность котораго, не переставая, проявлялась и проявляется точно также, какъ зловредная дятельность существующихъ правительствъ".
"Не только русское, но и всякое правительство, я считаю ложнымъ, освященнымъ преданіемъ и обычаемъ учрежденіемъ для совершенія, посредствомъ насилія, безнаказанно самыхъ ужасныхъ преступленій, убійствъ, ограбленій, спаиванія, одурнія, развращенія и эксплуатаціи народа богатыми и властвующими, а потому полагаю,
Предложеніе правительствамъ не употреблять насилія, а по справедливости ршать недоразуменія, есть предложеніе уничтожиться, какъ правительство, а на это никакое правительство не можетъ согласиться".
"Правительство есть, по существу своему, всегда сила, нарушающая справедливость, какъ оно и не можетъ быть иначе. Справедливость не можетъ быть обязательной для человка или людей, которые держатъ подъ рукою обманутыхъ или дрессированныхъ для насилія людей-солдатъ, и посредствомъ ихъ управляютъ другими".
"Правительства въ наше время, — вс правительства, самыя деспотическія такъ же, какъ и либеральныя, — сдлались тмъ, что такъ мтко называлъ Герценъ "Чингисъ-Ханомъ съ телеграфами". т.-е. организаціями насилія, не имющими въ своей основ ничего, кром самаго грубаго произвола и вмст съ тмъ пользующимися всми тми средствами, которыя выработала наука для совокупной общественной мирной дятельности свободныхъ и равноправныхъ людей и которыя они употребляютъ для порабощенія и угнетенія людей" (Л. Н. Толстой).
Государственная власть основывается на лишеніи свободы, на мукахъ, которыми грозятъ правители подвластнымъ и которыми они мучаютъ ихъ въ случа неповиновенія. "Основа власти есть тлесное насиліе", говорилъ Л. Н. Толстой и говорилъ, конечно, истину.
Насиліе — зло. Зло можетъ и должно быть уничтожено. Можетъ быть уничтожена и государственная принудительная власть. Общежитія людей могутъ существовать безъ принужденія и насилія и люди, которые будутъ жить вольными, объединившимися между собою общинами, будутъ жить лучше и много счастливе, чмъ живутъ въ наше время.
Конечно, вс пріемы, посредствомъ которыхъ держится государство, вс эти институты насилія и угнетенія имютъ свою ахиллесову пяту. По мр пробужденія сознательности подданныхъ, каждый изъ этихъ институтовъ начинаетъ возмущать послднихъ.
Жизнь народныхъ массъ становится мене однообразной, мене монотонной и эти массы сопротивляются гипнотизаціи, которой вчера еще такъ легко поддавались.
Попытки устрашенія начинаютъ вызывать озлобленіе. Поддержка государствомъ эксплуататоровъ начинаетъ сердить массы, въ ряды которыхъ проникаютъ новыя идеи и мысли.
Солдатская сила, на которую опирается правительство, становится, благодаря всеобщей воинской повинности, призывающей подъ знамена милліоны подданныхъ, орудіемъ, которое угнетенные могутъ направить противъ правителей.
Подвластные начинаютъ подумывать о необходимости уничтожить государство, похоронивъ подъ его развалинами давящіе классы общества, будь то эксплуататоры-капиталисты или эксплуататоры-правители.
Мало по малу, подданные освобождаются отъ многотысячелтняго обмана, учившаго о необходимости государства, какъ освободились отъ многихъ другихъ долго длившихся обмановъ"
Дло въ томъ, что ненужность государственной организаціи для массъ населенія становится все боле и боле очевидной. Дло въ томъ, что, при наличности государства, нельзя освободиться отъ экономическаго порабощенія, которое можетъ только видоизмняться, даже сдлаться порабощеніемъ со стороны государства-собственника, но не можетъ исчезнуть до тхъ поръ, пока не исчезнетъ государство.
Массы начинаютъ понимать, что правители, это — просто сильные люди, а боле, чмъ понятно, что на силу всегда можно найти силу, что можно вырвать ту основу, на которой покоится сила правителей. Массы начинаютъ понимать, что возможенъ общественный строй, въ рамки котораго, при всемъ желаніи, нельзя будетъ втиснуть правителей, то есть такой строй, при которомъ эксплуатація, то есть, разршенное закономъ удержаніе и присвоеніе продуктовъ чужого труда станетъ невозможнымъ.
Все большее и большее число подвластныхъ, сознательно или полусознательно, стремится къ реорганизаціи общества на безвластныхъ, не допускающихъ эксплуатаціи началахъ.
Все ясне вырисовывается тотъ фактъ, что государство нужно только рабовладльцамъ, при чемъ безразлично — рабами, или крпостными, или колонами, или пролетаріями, или рабочими принадлежащихъ государству предпріятій называются рабы, то есть, люди, продукты труда которыхъ отбираются другими людьми.
Институты лицемрія
Однимъ изъ свойствъ правителей является лицемріе. Имъ надо прикрывать свои корыстныя, эгоистическія дла ссылками на общую пользу. Передъ этими насильниками всегда мелькаетъ призракъ возстанія народныхъ массъ.
Для нихъ такъ важно прикрывать свои поступки, нердко переходящіе въ злодйства, лицемріемъ, что, по молчаливому соглашенію, они обязываются лицемрить, даже другъ передъ другомъ. Такое лицемріе называется тактомъ, выдержкой, дипломатіей.
Изрдка кто нибудь изъ нихъ обмолвливается правдой. "Интересы правителей, — говорилъ, напримръ, извстный дипломатъ Робертъ Вайполь, — находятся всегда въ абсолютномъ противорчіи съ интересами управляемыхъ". Бисмаркъ какъ то замтилъ, что онъ говоритъ то, что думаетъ, такъ какъ увренъ, что никто ему не повритъ, зная, что вс дипломаты говорятъ неправду.
Лицемріемъ проникались вс институты насилія: — парламентъ, полиція, судъ и пр., и вс они приписываютъ себ т достоинства, которыми не обладаютъ, указываютъ т будто бы свои задачи, которыя совершенно чужды имъ и умалчиваютъ о своихъ дйствительныхъ цляхъ.