Государство и анархисты (старая орфография)
Шрифт:
Неврно и то заявленіе, что въ демократическихъ государствахъ законъ является выраженіемъ воли всего общества-государства, а въ деспотическомъ государств выраженіемъ воли только части такого общества.
"Вс согласны съ тмъ, что преимущественное выраженіе государственной власти есть законъ, — говоритъ Л. Дюги. — Какъ же законъ въ дйствительности создается? Если онъ вотируется непосредственно народомъ, то съ необходимостью образуется большинство и меньшинство и законъ вотируется большинствомъ. Слдовательно, въ дйствительности, законъ не есть истеченіе изъ общей воли; онъ создается только большинствомъ индивидовь, составляющихъ народное собраніе".
Такимъ образомъ даже при томъ условіи, что законъ вотирують непосредственно вс граждане государства, онь —
Тмъ не мене, говоря о современныхъ государствахъ, мы можемъ указать на существенную разницу между демократическими и недемократическими государствами. Власть первыхъ, опираясь на боле широкій базисъ, сильное, чмъ власть послднихъ. Власть устойчивое въ демократіяхъ: здсь больше людей, готовыхъ за совсть, а не только за страхъ поддерживать ее. Тмъ не мене, правъ былъ М. А. Бакунинъ, когда говорилъ — "между монархіей и самой демократической республикой существуетъ только одно существенное различіе: въ первой чиновный міръ притсняетъ и грабитъ народъ для вящей пользы привилегированныхъ имущихъ классовъ, а также и своихъ собственныхъ кармановъ во имя монарха; въ республик же онъ будетъ точно также тснить и грабить народъ для тхъ же кармановъ и классовъ, только уже во имя народной воли. Въ результат мнимый народъ — народъ легальный, будто бы представляемый государствомъ, душитъ и будетъ душить народъ живой и дйствительный. Но народу отнюдь не будетъ легче, если палка, которой его будутъ бить, будетъ называться палкою народной".
"Республиканское государство, основанное на всеобщей подач голосовъ, можетъ быть очень деспотическимъ, даже боле деспотическимъ, чмъ монархическое государство, когда подъ тмъ предлогомъ, что оно представляетъ всеобщую волю, это государство будетъ тяготть надъ волей и свободными поступками каждаго изъ своихъ членовъ всей тяжестью своей коллективной воли".
Сознаніе, что человкъ обладаетъ властью — (хотя бы это сознаніе и было ложнымъ, хотя бы здсь смшивалась власть и возможность выбирать властителя) отодвигаетъ моментъ уничтоженія института власти. Расширеніе круга властвующихъ мнимовластвующихъ, возможность попасть въ ряды первыхъ, является слдствіемъ силы, накопленной какой-либо частью населенія. Это расширеніе круга власти можетъ совпасть съ улучшеніемъ быта какой-либо части населенія. Такое улучшеніе быта достигается, какъ разъ благодаря возросшимъ силамъ, но совершенно неосновательно приписывается расширенію круга властвующихъ.
И вотъ, вмсто того, чтобы стремиться къ улучшенію своего положенія и, въ частности, къ уничтоженію власти, люди стремятся къ призраку власти, къ мнимому праву на власть.
Процессъ обобществленія власти не наблюдался и не наблюдается въ настоящее время. Разъ только этотъ процессъ начнется, его логическимъ завершеніемъ будетъ уничтоженіе государственной власти, точно такъ же, какъ логическимъ завершеніемъ процесса обобществленія средствъ производства явится уничтоженіе собственности на нихъ.
И такъ, такъ-называемое "представительство" народа не отражало да и не могло отражать его воли. Оно проявляло свою волю, называя ее волей народа.
Воля правительства вовсе не воля народа, иначе, къ слову сказать, народу жилось бы получше.
Лицу, не заинтересованному въ государственномъ угнетеніи и въ государственной эксплуатаціи, трудно не согласиться со слдующими словами М. А. Бакунина;—"каждый разъ, какъ намъ представляютъ республику, какъ положительное и серьезное ршеніе всхъ современныхъ вопросовъ, какъ высшую цль, которую должны достигнуть паши усилія, мы испытываемъ потребность протестовать".
Къ сожалнію, все еще не мало людей, для которыхъ слишкомъ глубокой и серьезной, а потому и непонятной, является мысль Прудона о томъ, что "всякое господство людей надъ людьми, въ форм ли монархической, олигархической или демократической — всегда самодержавіе и въ равной степени несправедливо и безсмысленно".
Къ сожалнію, все еще имются люди, неспособные вдуматься въ слова В. Тэкера, указывающія, какъ дешево стоитъ современная выборная система, маскирующая все то же старое насиліе, претендующая на то, что истина отыскивается подсчетомъ голосовъ. "Но что такое выборы, — спрашиваетъ Тэкеръ. — "Это не больше какъ бумажное представительство штыка, полицейской дубинки и пули. Это способъ, не тратя лишняго времени, удостовриться, на чьей сторон сила и подчиниться неизбжному". "Вдь главная цль избирательнаго права заключается въ томъ, чтобы найти истину посредствомъ подачи голосовъ и опровергнуть своихъ противниковъ, показавъ имъ, что они мене многочисленны, чмъ наши друзья". (Тэкеръ).
"Если у рабочаго человка, — говорилъ Л. Н. Толстой, — "нтъ земли, нтъ возможности пользоваться самымъ естественнымъ правомъ каждаго человка извлекать изъ земли для себя и своей семьи средства пропитанія, то это не потому, что этого хочетъ народъ, а потому, что нкоторымъ людямъ, землевладльцамъ предоставлено право допускать и не допускать къ этому рабочихъ людей. И такой противоестественный порядокъ поддерживается войскомъ. Если огромныя богатства, накопленныя рабочими, считаются принадлежащими не всмъ, а исключительнымъ лицамъ; если власть собирать подати съ труда и употреблять эти деньги, на что это они найдутъ нужнымъ, предоставлена нкоторымъ людямъ; если стачкамъ рабочихъ противодйствуется, а стачки капиталистовъ поощряются; если нкоторымъ предоставлено избирать способъ религіознаго и гражданскаго обученія и воспитанія дтей, если нкоторымъ лицамъ предоставлено право составлять законы, которымъ вс должны подчиняться, и распоряжаться имуществомъ и жизнью людей, — то все это происходитъ не потому, что народъ этого хочетъ и что такъ естественно должно быть, а потому, что этого для своихъ выгодъ хотятъ правительства и правящіе классы и посредствомъ физическаго насилія надъ тлами людей устанавливаютъ это".
Воля правителей — не воля общества и не становится таковой въ томъ случа, если правители выбраны.
Во всякомъ случа сторонники избирательной системы едва ли отвтятъ удовлетворительнымъ образомъ на вопросъ, надо ли подчиняться велніямъ глупыхъ и безчестныхъ людей, такъ какъ они стали "выразителями" воли, потому что обманули мало знающихъ ихъ людей и были выбраны въ законодатели или чиновники.
Происхожденіе государства
"Отецъ государства — насиліе; мать — собственность".
Крупная собственность почти всегда шла рука объ руку съ политическимъ могуществомъ. Но сама крупная собственность не могла существовать безъ насилія. Предшествуя такой собственности, а въ послдствіи всегда поддерживая ее и существуя наряду съ нею, насиліе всегда создавало и закрпляло фактъ "держанія" многихъ вещей, а затмъ институтъ собственности на вещи.
Насиліе же создавало и порабощеніе — собственность на людей, которая, въ свою очередь, создавала и государственное угнетеніе.
Первый промыселъ людей-охота, — въ своемъ первоначальномъ вид, встрчается и съ простымъ насиліемъ человка надъ человкомъ, а затмъ переходитъ въ нападеніе на людей, въ набгъ. Удачный набгъ, завоеваніе, сопровождались захватомъ добычи, захватомъ людей, обложеніемъ людей данью.
Результатомъ набга зачастую являлись рабы, то есть, принудительная власть человка надъ человкомъ, а обладаніе такой властью и создаетъ государство.
Тэкеръ былъ правъ, говоря, что "нападеніе, захватъ, управленіе — все это однозначущіе термины".
Понятенъ, по этому, взглядъ профессора Дюги на государство: —"государство и государственная власть, — говоритъ Дюги, — возникаетъ тамъ, гд на опредленной территоріи произошла дифференціація (разложеніе) между сильными и слабыми или что то же, между правителями и управляемыми, гд другими словами, сильнйшіе монополизировали въ своихъ рукахъ принудительную власть.