Государство Печали
Шрифт:
— Когда это было? Сколько тебе было? — спросила она у Мэла.
Он и Афора посмотрели на Веспуса.
— Давно это было? — спросила Печаль у Веспуса.
— Два года назад, — медленно ответил лорд.
Печаль и Шарон отреагировали одновременно:
— Вы утаивали это два года?
— Вы нашли его два года назад и молчали?
Даже Расмус ударил чашкой по столу и смотрел на отца, раскрыв рот.
— Если вы дадите ему объяснить… — начал Веспус.
Но Печаль поняла кое-что еще и повернулась к Линсель.
— Вы сидели в моем доме, под моей крышей два года
— Я не врала.
— Не смейте оправдываться, — рявкнула Печаль. — Предательница.
— Мисс Вентаксис, я прошу вас успокоиться, — тихо сказал Веспус.
Кожа Печали пылала от гнева и смущения из-за упрека как ребенку. Гнев собрался в груди, но она не успела его выпустить, ладонь сжала ее колено. Расмус смотрел вперед, нежно сжимая ее ногу.
Этого хватило, чтобы она пришла в себя, и она глубоко вдохнула.
Она скрестила руки и повернулась к Афоре.
— Хорошо. Продолжайте.
Афора сжала губы от приказа, но склонила голову и заговорила снова:
— Моя лошадь потеряла подкову, и мы решили срезать, чтобы к ночи найти кого-то и заняться лошадью. И мы нашли первым домик Белисс…
— Моя… опекунша, — перебил Мэл. — Ее зовут Белисс.
Афора кивнула.
— Мы подошли и постучали в дверь, и нас удивило, что ответил юный раннонец, — она кивнула Мэлу. — Сначала мы решили, что он был там с любовницей-риллянкой, — Печаль скрывала эмоции, — и прятался от властей. Но вышла Белисс, и стало ясно, что дело другое. Мы не знали, что еще делать, и послали за лордом Веспусом. Мы ждали три дня, задавали мальчику одни и те же вопросы снова и снова. «Кто ты? Почему ты здесь?». Но его ответы были одинаковыми — он был ребенком Белисс, это был его дом. Старушка отказывалась участвовать, пока не прибыл лорд Веспус. Он ее разговорил, и подтвердились наши надежды. Мы нашли потерянного наследника Вентаксис. Живого и невредимого.
Было что-то странное в том, как она говорила. Словно репетировала это. Паузы, ударения, даже то, как она вскидывала брови, словно сама удивлялась, выглядели как выступление.
Шарон ответил сухо:
— Просто невероятно, — и Печаль поняла, что он тоже это заметил.
— Я впервые тогда узнал это, — Мэл склонился в ее сторону. — Я не спрашивал раньше, откуда я там, и была ли она моей мамой.
— Но ты не выглядишь как риллянин, — сказала Печаль. — Совсем.
— Я не знал тогда о них, — он посмотрел ей в глаза. — Я знал себя и Белисс. И для меня не было важно, что мы не похожи. Я не был похож на коз и куриц. Я считал, что у всех в мире свой цвет и разный облик.
— Вы были, должно быть, удивлены, — сказал Шарон, — когда они вам рассказали.
Он пожал плечами.
— Конечно. Конечно, был. Я любил свою жизнь. Любил… Белисс. Она была всем для меня, научила всему, что я знал. То был мой дом. Я не хотел быть где-то еще, не хотел уходить.
— И тебя забрали в столицу? — Печали было все равно, чего хотел или нет Мэл, она хотела услышать всю историю. Ее нетерпение проникло в голос. — А потом?
Он обмяк на стуле, отодвинувшись.
— Да. И я все еще не помнил ничего из прошлого о Ранноне. Они… — он посмотрел на Веспуса, тот кивнул. — Ее величество, королева Мелисия, и совет не были так убеждены, как лорд Веспус.
— Сестра думала, что он — самозванец, — добавил Веспус. — Она переживала, что я задумал войну между странами. Она приказала арестовать его. Они привели в замок и Белисс и тоже обвинили ее.
— Что изменило мнение тети? — спросил Расмус. Веспус помрачнел на миг, но ничего не сказал.
Ответил Мэл:
— Кроме метки, Белисс сохранила одежду, в которой меня нашла. Она была у нее после стольких лет, хоть и потрепанная. Это принесли в замок, осмотрели, нашли ярлычок портного. Королева Мелисия помнила, в чем я был. Особенно вышивку на воротнике. Она была из Риллы. Подарок ее портного. Уникальная.
Тишина за столом. Веспус подозвал взмахом руки слугу, шепнул убрать кофе.
— Где? — спросил Шарон. — Одежда? Ее уже, наверное, нет.
Он ожидал, что они скажут, что костюмчик потерялся или пострадал от проверок, и Печаль соглашалась, так что она была удивлена, когда Афора полезла в скрытый карман платья и вытащила сверток, обернутый тонкой бумагой. Она осторожно опустила сверток на стол, изящно убрала бумагу и показала шорты и тунику бело-зеленого цвета детского размера. На воротнике туники была вышивка, как и сказал Мэл. Лунные цветы.
Печаль потянулась к одежде, Веспус отодвинул ее.
— Вещи хрупкие, — холодно сказал Веспус, когда Печаль хмуро посмотрела на него. — Падение и вода, как понимаете, оставили след. Мы защищали их, чтобы отдать канцлеру, — Веспус вытащил из-под камзола длинную стеклянную палочку, ею он отодвинул белую ткань и показал ярлычок. — Но тут ярлычок королевского портного Кориуса. Вы были там, лорд Дэй, не так ли? И помните это.
Печаль посмотрела на Шарона, тот с каменным лицом кивнул.
— Посол Раннона знает, что вы нашли потерянного ребенка? — спросила Печаль.
— Нет, — ответил твердо Веспус. — Посол Мира ничего не знала. Маленький круг знал до этого утра по приказу Мелисии. Она не хотела вреда для Миры. Мире сообщили этим утром, как и тем, кто сопровождал нас к мосту, незадолго до отбытия.
— Почему ее там не было? — спросила Печаль. Раньше Мира всегда посещала церемонию, оставаясь на риллянской стороне.
— Ее попросили не приходить.
Тон Шарона был ледяным:
— Вы запретили послу Раннона прибыть на церемонию поминовения?
— Не будем сейчас об этом, — Печаль молила Шарона взглядом, он хмуро кивнул. — Я все еще не понимаю, почему вы не сообщили нам, когда убедились, — сказала она Веспусу.
— Причин много, — сказал Веспус. — Во-первых, практическая сторона. Мы сказали бы, что нашли мальчика, едва понимающего слово на раннонском, которого никогда не стригли, который не носил обувь в жизни, но считаем его потерянным сыном канцлера? И вы бы готовили комнаты? Он не мог читать, у него не было образования. Он дрожал сначала только от того, что с ним в комнате были Белисс, Афора и я. И ситуация с вашим отцом… Стоило показать Мэла отцу, учитывая его… кхм, сложности?