Государство Печали
Шрифт:
Шарон глубоко вдохнул и заговорил тихо, ведь люди еще были у двери:
— Печаль, этот наркотик — болезнь, и мы теряем контроль над ним. Мы не можем его сдерживать, если его используют такие как Бальтазар и Алисса. Кто знает, кто еще может быть в тайне под его влиянием.
— Знаю…
— Да? Печаль, если люди узнают об этом, если узнают, что твой отец — наш канцлер — был в его хватке… Если соседи узнают, как мы слабы… Астрия и Нирссея могут этим воспользоваться. Ты это знаешь. Мы не можем и дальше пользоваться репутацией твоего деда. Харун —
Печаль не могла говорить, лишь кивнула. Она все видела Алиссу… Ее ладони терзали грудь, пытаясь сорвать одежду… Ее глаза…
— Отец, не думаю, что сейчас… — начала Иррис, но Шарон остановил ее взглядом.
— Должно быть сейчас.
— Что должно быть? — спросила Печаль, ее голос был бесцветным как стекло.
— Пора признать канцлера неподходящим для правления, а тебе стать его заменой официально, пока не пройдут выборы.
Этого хватило, чтобы вывести ее из ступора.
— Я не могу. Я не могу быть канцлером.
— Совет может провести срочное собрание и в экстренной ситуации выбрать тебя, как единственную наследницу. Мы скажем, что ты будешь править вместе с Йеденватом, пока тебе не исполнится двадцать один. Через три дня тебе восемнадцать, так что регент не нужен.
— Я не о том. Я не про закон. Я про… Я не могу… — взмолилась Печаль. — Шарон, я не могу…
— Ты должна. Печаль, ты должна была знать, что так будет.
Она покачала головой. Несмотря на слова Расмуса, она не верила. Не хотела.
Шарон продолжил мягким тоном:
— Если бы сегодня умер твой отец, ты бы заняла его место. Рано или поздно, так будет. У нас есть шанс помочь ему. Мы можем найти для него врачей, может, еще не поздно спасти его жизнь. Если действовать сейчас, у нас будет преимущество. Это лучше, чем ждать, пока все развалится, а потом собирать куски.
Рука Иррис крепче сжала талию Печали.
— Я не хочу этого, — пробормотала Печаль.
— Не важно, хочешь ли ты. Никого нет, — рявкнул Шарон и вдохнул. — Женщина умерла у тебя на глазах сегодня. Это видели два представителя Риллы и Мирен Лоза. И если что-то не сделано, то оно не свершится, а уязвимой будет вся страна. Я созову совет. Завтра утром, а потом пойдем к мосту. Устроим там голосование.
Рука Иррис сжала Печаль, и та была благодарна. Кости ее ног стали жидкими, желудок болел от страха. Это происходило слишком быстро… ей нужно было подумать, спланировать. Дышать.
— Это должны быть вы, — Печаль посмотрела на Шарона. — Вы должны быть канцлером.
— Печаль, ты знаешь законы. Только член семьи Вентаксис может быть канцлером
— Я не готова, — сказала она. — Я не готова к этому.
— Печаль, — голос Шарона был нежным, темные глаза были полны жалости. — Не важно. Важен только Раннон, никого больше нет. Ты, и больше никого.
5
Плохая кровь
Иррис следовала за Печалью, пока они шли к комнатам Печали, никто не говорил. Дворец был всегда тихим, а теперь казался зловещим из-за смерти Алиссы. Из звуков был только трепет штор, когда девушки проходили мимо, масляные лампы дымили от ветерка, который они поднимали. Печаль с трудом удерживалась от бега, чтобы не убежать из дворца, из Раннона. Из этого места, от власти, которую она не хотела. Она не хотела ни сейчас. Ни когда-либо еще.
Но разве у нее был выбор? Шарон был прав, никого не было. Ее семья отвечала за это веками. Ее предки были умными. Хитрыми. Они платили аристократам, что выжили во время чистки королевских семей — Мизилам, Блу, Маршанам и другим — покупая их поддержку землями и титулами, и они вместе избавлялись от тех, кто не присоединялся к ним.
То было время революции, народ голодал, королевичи пировали. Когда семья Вентаксис и ее поддержка восстали и свергли короля, они стали героями. И они настояли, что не будут править без законных выборов, они не хотели повторять ошибки монархии.
Они говорили людям, что они будут выбирать своего нового лидера. Почти как короли, избранная семья будет править все время, свободная от неуверенности других стран, где лидеры менялись каждые пять лет. Но семья Вентаксис настаивала, что это важная разница — их присутствие было демократичным. Люди сами выбирали, когда канцлер умирал.
Даже когда в списке было лишь одно имя, и оно всегда было Вентаксис.
Выбор, как говорили, был у людей. И люди верили.
Иронично, но лишь у Печали выбора не было.
Ее служанка поправляла постель, когда они с Иррис вошли в ее покои. Они прошли в приемную, а потом в гардеробную. Служанка поспешила к ним, Печаль отпустила ее.
Дверь за ними закрылась, она повернулась к Иррис и глубоко вдохнула.
— Что дальше? — сказала Печаль.
Иррис не мешкала.
— Отец созовет Йеденват на встречу завтра, сообщит, что наследница Вентаксис хочет участвовать в выборах, и они проголосуют, что нынешний канцлер не может править. А потом они вызовут тебя, сообщат вердикт и выберут тебя.
Печаль сглотнула.
— А если не сработает?
— Сработает, — Иррис печально улыбнулась.
— Вряд ли я смогу, — но Печаль знала, что это бесполезно. Увидев отца, она поняла, даже если не хотела признавать, что времени не осталось. Что бессмысленные надежды на будущее умерли. — Я не хочу делать это, — сказала она. — Не сейчас. Так не честно. А как же мое желание? А как же… — она не закончила.
Иррис с любопытством посмотрела на нее.
— Что ты хочешь?
— Не знаю даже, — Печаль потерла лоб. — Но мой отец стал канцлером в тридцать два. Он был женат и с ребенком, был образован, побывал в Меридее, Скаэ и Нирссее. Мне семнадцать, — сказала она. — Я даже в своей стране видела не все части, не была в других странах. Я не знаю народ. Как я могу быть канцлером? Я едва знаю Раннон.