Государыня
Шрифт:
Спустя немного времени сборы изгнанников были завершены. Стражи проверили покои, клети, подвалы, дабы никто не остался, и гетман Острожский велел отправляться в путь. Окружённый сотней королевских воинов, поезд великой княгини Елены покинул подворье Михаила Глинского, и его погнали к северным воротам Вельска. Король Сигизмунд определил ей местом изгнания Бреславль — город, который Елена получила от Сигизмунда в личное владение.
Глава тридцать шестая. МАЕТА ЖИЗНИ
Изгнание королевы и великой княгини Елены не принесло
Потеряв надежду на то, что Ливонский орден лишит Елену мирной жизни, Сигизмунд сам взялся исподволь готовить ещё более жестокое наказание, чем изгнание. Он не мог простить Елене того, что благодаря её действиям, поощрению и поддержке русских князей Литва и Польша вновь потеряли огромное количество городов, селений и земель. Кроме братьев Глинских, владевших Туровщиной, к Руси отошли многие русские и даже литовские князья. Когда в середине 1508 года в Москву прибыло литовско–польское посольство, вынужденное подписать договор о вечном мире, оно узнало, что при великом князе Василии обреталось немало литовцев — служилых людей, купцов, ремесленников. Их величали «Литва дворовая».
Это бесило Сигизмунда, и ему оставалось вымещать злобу и ненависть на невинной и в чём-то беззащитной Елене. Но пока жизнь в Бреславле текла тихо–мирно. Елена занимала со своей свитой достойное её имени и титула самое большое сооружение Бреславля — древний замок Миндовга. Он был построен почти двести пятьдесят лет назад великим литовским князем Миндовгом для защиты своей земли от рыцарей Ливонского ордена. Миндовг был хитрый и умный человек. Когда ему надоело воевать с орденом, он заявил, что принимает христианство и просит заключить мирный договор. Но, заключив договор и достроив замок, он отрёкся от христианства и поднял народы Жмуди, Карел и Литвы на войну против ордена. На реке Дурбе в Курляндии он нанёс ордену сокрушительное поражение. Спустя три года — в 1263 году — он был убит литовскими и русскими князьями, не примирившимися с его самовластием. С той поры замок Миндовга повидал многое. Старожилы Бреславля знали немало легенд о загадочных и мрачных событиях, произошедших в замке за двести с лишним лет. Одним хорош замок — неприступностью своих крепостных каменных стен, боевых башен. Многие сотни и тысячи рыцарей Ливонского ордена сложили под его высокими стенами свои головы. Терпели неудачи при осаде и штурме замка норвежские и шведские викинги.
Однако, поселившись в замке, Елена не придала значения его крепостной мощи. Ей просто было не до этого. Тяжёлые мысли о муже, о сыне лишили её покоя. «В монастыре ли младенец?» — задавала она себе мучительный вопрос каждый день, каждый час. Ведь знал же Илья Сапега, что Елена связана с иноками монастыря Святого Серафима. Знал он и то, что там хранилось её достояние и, конечно же, доложил Сигизмунду, почему не смог добыть это достояние из монастыря. Надо думать, Сигизмунд нагрянул из Вельска в монастырь и овладел им благодаря пятитысячному войску. Оставалось дело за малым: найти тайник и забрать серебро, золото, драгоценные камни, украшения — всё, что Елена сохранила за минувшие годы
Её роды не могли остаться тайной. В Вельске знали, что она родила дитя, и не только люди её свиты, но и многие горожане. Когда она была в храме в последний раз, каждая женщина могла сказать, что перед нею будущая роженица. И стоило Сигизмунду заинтересоваться, почему Елена, обычно полная сил и здоровья, предстала перед ним немощной, с особым коричневым окрасом вокруг губ, он не остановился бы перед жестокостью, обрушив её на тех, кто знал, что Елена на сносях, дознался бы о родах.
Великая княгиня, конечно, и подумать не могла, что предателем оказался её дворовый человек Митька Фёдоров. Выложив всё Ивану Сапеге, он ждал теперь от него щедрот. Но подлый человек не дождётся их от ещё более подлого. Сапега и сам ни на что не надеялся, рассказав Сигизмунду, что королева родила мальчика и спрятала его в монастыре Святого Серафима.
Как и прежде, горькие размышления о судьбе сына не могли заглушить сердечную боль о судьбе супруга. Едва приехали в Бреславль, Елена узнала, что под Слуцком произошла большая сеча между королевским войском и ратниками Михаила Глинского. Слухи были туманными. Среди них были такие, по коим выходило, что князь Илья убит в сражении за Слуцк, ратники якобы видели его в числе мёртвых на поле сечи. Сердце Елены, душа её и разум отказывались верить в эти слухи, но они углубляли её страдания, и ей оставалось лишь уповать на Бога и верить, что Илья вышел из этой сечи живым. Елена часто говорила Анне Русалке спасибо за то, что та поддерживала её дух гаданием. Анна гадала на топлёном воске и на живой воде в речке, и по её вещанию выходило, что князь Илья жив.
Сеча под Луцком и впрямь была жестокой. Более недели воины Ильи Ромодановского и Василия Глинского пытались штурмом овладеть Слуцком. Казалось бы, стены из деревянного остроколья были невысоки и ров вокруг крепости неглубок и сух, но нападающие ничего не могли сделать с полутысячей литовских защитников. Штурм за штурмом отбивали они, едва воины Василия и Ильи шли на приступ. Воинам короля по неведомым Илье и Василию причинам помогали защищаться и горожане, среди которых бок о бок бились литовцы и поляки, русские и евреи. Илья посчитал, что за минувшие дни из двух тысяч воинов они с Василием потеряли около пятисот.
Близился день решающего нападения. Было решено вломиться через городские ворота. Нацелились на северные и восточные. Из леса привезли два ствола могучих грабов, уложили их на колеса–роспуски. Свинцовой тяжести тараны подкатили на двадцать сажен к воротам под прикрытием щитов, и в рассветной дымке воины Ильи и Василия по одной команде двинулись на штурм ворот. Полусотня воинов, ухватившись за поперечные жерди и суки, за верёвки, стремительно покатили орудия к воротам. Удары были так сильны, что не только не выдержали дубовые ворота, но и рухнули поставы и балки. Штурмующие ворвались в город. Силы были неравными, и литовцы не устояли под мощным натиском русских.
Однако в этот рассветный час к городу подошло двухтысячное королевское войско, и, когда Илья и Василий узнали об этом, было уже невозможно вырваться из города без боя. Встретившись с Василием, Илья сказал:
Надо, не мешкая, пробиваться клином. Мы покатим тараны на врага и пробьём их строй. А в городе нам не устоять.
— Придётся идти с одним тараном. Мой застрял в воротах: колеса поломались, — признался Василий.
– Ладно, пробьёмся с одним. — Илья подскакал к сотскому и приказал: — Матвей, разворачивай таран и кати на врага, что в воротах и за ними.