Говоруны: Везучие сукины дети
Шрифт:
— Думаю, здесь будет уместен девиз школьных вечеринок, — хихикнул Клэм. — «Каждый приносит с собой». То есть каждый носит немного преисподней в себе. И то место, где все это собирается вместе, и называется Адом.
— Здравая мысль, — согласился Лейтенант. — И, судя по всему, у кого-то, много тысяч лет назад, этого ада в душе оказалось чересчур много.
— Хелайн его звали, идиоты, — устало сказал Чумной Доктор. — Мы
— Принесу-ка я, пожалуй, бухла, — решил Бад, — не то вы все здесь погаснете и вырубитесь к чертовой матери, а до конца еще далековато. — Какого вина дорогие дамы пожелают в этот темный ночной час?
— Дама здесь ровно одна, — сказал Клэм, бесполезно вращая глазами. — Да и то не слишком… ой, прости, Лейтенант, я думал, ты достаточно тактичен, чтобы сделать вид, будто не слышишь.
— Ну, просто превращение воды в вино — это к дамам, а превращение воды в виски, водку и абсент — это не к дамам, это к барам. Жаль, у нас нет соответствующего специалиста, за все приготовления приходится отдуваться одному мне, эксклюзивно.
— Эй, парень! — Лейтенант опер локоть на спинку стула, его пальцы поглаживали шею Алисы, от чего та довольно, по-кошачьи, жмурилась. — Можешь, по крайней мере, намекнуть, за каким дьяволом мы отправляемся в этот трижды проклятый Ад, рядом с которым я был всего два раза в жизни, но навсегда уяснил, что от этого места любой в здравом уме — живой или мертвый — хотел бы держаться подальше?
— Конечно, — согласился Бад. — И, в виде исключения, я буду краток и кристально ясен. Мы отправляемся туда на поиски Бога.
***
Рассказ Бада. Боги старого мира
«Индия, Индия, это Ромео Один, выходите на связь, прием.»
«Индия Один на связи.»
«Индия, в нашу сторону продвигается группа солдат, раздел, маршируют сомкнутым строем, вооружены холодным оружием. Прием, как поняли.»
«Понял хорошо, Ромео Один, ожидайте.»
Капрал Стивенс повернулся к сержанту Диксону.
Какого хера эти придурки делают?
Хер его знает, Стивенс, пробормотал Диксон, выплюнув жевательный табак в коробочку из-под консервов, которую он использовал для хранения использованного табака, подлежащего повторному употреблению. Но думаю, что нам не помешает продолжать наблюдение за указанными долбоебами, вооруженными холодным оружием.
Ни хера себе, где вы научились этой мудрости, сержант?
Сам пошел.
Радио снова заскрипело. «Ромео Один, выходите на связь.»
«Ромео на связи.»
«Каковы их намерения, Ромео?»
«Секунду.»
«Сержант, не похоже, что эти утырки идут сюда, чтобы просто поздороваться».
Диксон вздохнул. Какого хуя мы вообще здесь делаем.
«Индия, предполагаю враждебные намерения, прием.»
«Понял вас, Ромео Один, запрашиваю огневую поддержку. Прием.»
«Принял вас. Конец связи.»
Ебанем по этим пидарасам?
Еще как. Переключись на другой канал, задействуем минометчиков.
Сделано, сержант.
Над наступающей римской армией летели серые цапли.
Секстус Клаудиус устал. Поход шел совсем не так, как следовало. Центурионы орали, словно цепные псы, но это была их работа, и все было бы ничего, если бы не проклятый пейзаж вокруг. Степь, большая безводная степь на столько стадий, сколько достает глаз. Белесый известняк или селенит образуют блестящую под лучами солнца почву, покрытую песчаными дюнами, создающими огромные облака пыли, мешающие видеть.
Проклятые Крассы, отец и сын — воины в строю справа и слева от Секстуса Клаудиуса поговаривали об измене. Поговаривали также, что триумвир принял от парфян дары и заводил теперь армию все дальше в беспредельную даль. Воины изнемогали от жажды и трудностей пути и впадали в уныние от безотрадных картин; они не видели ни куста, ни ручья, ни горного склона, ни зеленеющих трав, а глазам их представлялось море песков пустынь, окружавших войско со всех сторон.
В таких местах, как всем было известно, как раз и водились чудовища. Огромные, бесшумно двигающиеся лемуры с глазами-плошками, а также яростные кентавры, рвущие людей голыми руками и стреляющие без промаха из своих длинных луков. Говорят, они чуяли чужой страх, но этим бабкиным сказкам, конечно, не стоило верить.
Они шли вперед, и поступь Секстуса была тяжела, а его пилум — блестящим и готовым к бою.
Радио зашипело, и младший капрал Хуарес отложил колоду.