Грабители
Шрифт:
— Ладно, — произнес вслух Харченко. — Округлим все до девяноста миллионов. Или нет, лучше до ста — мне же тоже чего-то кушать надо, — добавил он уже тише.
От мысли, что появится возможность взять «еще немного», Биллу стало существенно лучше.
— Ха-ра-шо! — раскатисто произнес он. — Подведем итоги.
И стал быстро выписывать цифры, означавшие суммы, вырученные от продажи уже добытых артефактов. Получалось — полтора миллиарда кредитов.
— Итого в прибыли значится миллиард четыреста миллионов, а потери меньше семи процентов!
Это были отличные показатели, и, несмотря на пропажу разведывательного отряда, Билла ждало поощрение.
— Тара-ра-ра, ра-ра, тырым-тым-тым! — начал напевать он и, выйдя из-за стола, принялся пританцовывать.
На заключительном аккорде, когда Харченко выкрикнул финальное «тыц-тыц-тырыц!», дверь снова открылась.
— Сэр, — произнесла Зельда, — гроссадмирал Петен не может к вам прозвониться…
— Да?
— Да, — сказала стройная Зельда и добавила почти умоляюще: — И пожалуйста, выключите селектор, перед посетителями неловко.
— Так что же я выключил вместо селектора?
— Наверное, телефон.
21
Из-за отключенного телефона Билл Харченко опоздал на совещание к гроссадмиралу, поэтому был вынужден занять ближайшее свободное место.
По мнению Билла, столь далекое расположение от гроссадмирала не соответствовало его рангу, однако он опоздал, а Петен этого не переносил. Он был настоящим воякой, от лысеющей макушки до пяток, а нестроевого Харченко терпел только потому, что тот хорошо управлялся с финансами.
— Адмирал Локарт, что вы думаете о происшедшем? — произнес Петен после долгого молчания и всестороннего осмысливания ситуации.
— Сказать могу только одно, сэр, авиация и космические силы постоянно держали отряд под контролем, а затем он просто исчез… При более подробной расшифровке записей следящей аппаратуры стало видно, как колонна вошла в некое туманное облако. Химический анализ взятого на месте воздуха ничего не дал. И магнитные составляющие тоже в норме. Можно сказать, что отряд исчез бесследно.
— Профессор Кенвуд, ваши комментарии.
Профессор Кенвуд, ведавший изучением этого феномена и знавший о нем больше других, неопределенно пожал плечами:
— Все, что можно сказать достоверно, так. Это то, что пропадают только те люди, которые участвуют в э-э… разработках древних захоронений.
— То есть вы хотите сказать, что это дело рук каких-то духов и мертвецов?
По тону гроссадмирала нельзя было понять, спрашивает ли он серьезно или желает зло посмеяться.
— Совсем не обязательно, сэр. Мстить за осквернение могил могут и живые.
— Отлично, профессор, — Петен оскалил зубы в недоброй улыбке. — Просто отлично. Вы столько времени изучали этот вопрос, истратили кучу денег и не можете теперь выдать хотя бы пару подходящих версий! Если есть эти самые живые, то скажите нам, где они находятся. Мне нужно их точное местонахождение, чтобы мы могли послать туда эскадру или, если нужно, десять эскадр… Мы больше не можем мириться с тем, что у нас неизвестно куда проваливаются целые полки!
— Не у нас одних такие потери, сэр, — обронил профессор. Он уже переборол свою робость и теперь четко выговаривал каждое слово.
— То есть?
— Точно таким же образом пропадают охотники за артефактами и в других мирах.
— Они вам что, телеграммы шлют? — спросил заместитель Петена генерал Вольф. Все военные сдержанно засмеялись.
Однако Кенвуда это не смутило.
— Из свидетельств солдат, ведших на Конфине ночной бой с неприятелем, следует, что противник двигался походной колонной и только потом, в спешке, стал разворачиваться в боевые порядки. Это и определило исход боя. Силы полковника Вильямса были готовы к нападению, а ночные визитеры — нет. Стало быть, они двигались себе преспокойно в каком-то другом мире, но затем внезапно были перенесены на Конфин. И не просто перенесены, а брошены на другую военизированную группу. Такая вот своего рода защита пирамид, когда одни грабители воюют с другими.
Кенвуд замолчал. Молчал и гроссадмирал Петен. И все остальные тоже. Профессор говорил вещи логичные, но неудобоваримые. Государству требовались новые артефакты, а получаемые от них сверхприбыли перевешивали любые, даже самые разумные аргументы.
— С этим ночным боем еще не все выяснено, — миролюбиво заметил Петен. — Возможно, они базировались на Конфине, а потом… — И Петен замолчал, встретившись глазами с профессором Кенвудом. — В общем, нести эту чушь в качестве политического обоснования я вовсе не собираюсь. Здесь собрались люди сведущие и, смею заметить, преданные долгу.
Гроссадмирал покосился на пухлую фигуру Харченко, и тот, поняв это как приглашение, приподнялся.
— Как раз сейчас наш финансовый гений сделает подробное сообщение, — добавил Петен, вместив в слово «гений» все свое презрение к гражданским лицам. Людям, по мнению гроссадмирала, вовсе никчемным.
Получив, таким образом, отмашку, Билл поднялся из-за стола и, чувствуя свою правоту и значимость, сказал:
— Джентльмены, не буду задерживаться на этическом аспекте состояния дел и отражу только их финансовую составляющую…
Петен поморщился, и Харченко это заметил.
— Учитывая потери четырех роботов «скаут», двадцати танков «КХ», а также предстоящие выплаты страховок и пенсий родственникам пропавших солдат, наши убытки составляют сто миллионов кредитов. Сюда же входят и затраты на агентские соглашения с телекомпаниями и свободными журналистами… Харченко сделал паузу, приосанился и продолжил: — Но, господа, существуют и приятные моменты. Добытые на момент пропажи отряда артефакты уже удалось продать с прибылью, в пятнадцать раз превышающей наши убытки… Ни одна финансовая операция не может приносить таких доходов, и мое мнение — нужно посылать дополнительные войска и продолжать добычу.