Град обреченный
Шрифт:
— Придется рассылать отряды по округе для поиска провианта, а это даст шанс «Сотнику» начать бить противника по частям.
— А без пушечного «наряда» Ивану новгородских стен не проломить. Если мы обозы с орудиями, припасами и порохом перехватим на санном пути, то в войне победить сможем.
— Не говори «гоп», Петрович — уйдут от Новгорода через Ярославль, там войска хлебом-солью встретят. Да, потеряют пушки, но их отлить можно в ближайшие месяцы. И уже сюда направиться в первую очередь — и будет нам всем тут кровавая «баня».
— Без пороха воевать не смогут, хоть сотню пушек отольют, «Сержант». Селитру на раз-два в ямах не сделаешь, она дозреть должна. А у нас холодно, а потому процесс затянется.
Реконструкторы перепирались, но не так энергично как прежде — все сошлись на мнении, что необходимо перехватить именно пороховые обозы москвичей. Если попадутся пушки — они ценны как металл, медь намного дороже железа стоит. Так что на переплавку пойдут, и собственной отливки единороги будут. И можно будет ручные бомбы делать, и порохом московским их начинять. На конницу подобное оружие большое впечатление произвести может — лошади пугливы от природы, и в отличие от них вряд ли помещики коней к стрельбе и взрывам приучали.
— Как только пройдет московская конница, и вместе с ней убудет Иван Васильевич, то выступаем немедленно по льду Волги — она к этому времени замерзнет. Главное, чтобы Михаил Борисович выдержал давление со стороны бывшего зятя — но вроде тот ничего не заподозрил, раз бояр своих выслал. Потому мы стоим здесь в Старице, где войско собирается — нельзя, чтобы о том проведали, насторожатся московиты.
Андрей Владимирович как бы подвел черту, и достал коробку, на которую все уже давно посматривали. Раскрыл, и щедрым жестом предложил курильщикам сигары местной выделки, вернее сигариллы, тонкие, и чуть длиннее, чем привычные сигареты. Все оживились и потянулись, кроме Пашки, понятное дело — тот оставался некурящим.
— Крепки, зараза, до задницы пробирает.
«Сержант» смолил, что твой паровоз, ухитряясь затягиваться. Остальные остерегались, просто дымили. Андрей Владимирович курил вместе со всеми, и на память ему пришли знаменитые «барбудос», с Фиделем Кастро и Эрнесто Че Геварой во главе — такие же решительные и бородатые. Он рассмеялся, и, увидев, что все смотрят на него, рассказал, о чем подумал…
— Страшно стало, Андрей Владимирович, когда Ванька спросил о том, что я «ручницами» воев своих вооружаю. Повелел ему показать, но князь Михайло обычные ручницы принес и московиты успокоились.
— Вот потому-то просил тебя, Михайло Борисович, стан воинский тайно поставить, и ты Старицу выбрал. Значит, всего два шпиона и было у Ивана, и от обоих соглядатаев мы избавились. Это хорошо, но нужно на качественно иной уровень разведку и контрразведку ставить, как и сыск — благо есть кому этим делом заняться, — Андрей Владимирович посмотрел на возвратившегося после встречи с «государем всея Руси» молодого князя. Тот явно воспрянул духом — не таким всемогущим и всезнающим оказался московит. Видимо, те шпионы случайно оказались не в то время и не в том месте, за что и жизнью расплатились.
— Приказы были еще от брата нашего Ивана?
— Повелел тверскому полку выходить, как сможет, но я и оттянул срок по уговору, — хитро прищурился Михаил. — И как он захотел, воеводами князей поставил — Андрея Микулинского и Осипа Дорогобужского. Видимо, они ему весточки тайные отсылают, на меня с ябедами. И про тебя донесли — Иван особо спросил. Сказал, что ты изгой из земель южных, османами захваченных. И копейщиков моих готовишь, если литвины с нами воевать удумают. Повелел тебе передать, что после похода новгородского с тобой говорить будет, и чтобы ты в Москву к нему прибыл.
— Придем, раз повелел, обязательно прибудем, — усмехнулся Воеводин, вот только улыбка у него была недоброй. Если их предприятие не выгорит, то летописцы хулительных слов для изменников не пожалеют. И наоборот также, ведь всем известно, что историю пишут победители.
Шансы на успех были, и серьезные. Молодой князь деятельно готовил войско, и собрал восемь тысяч ратников — две с половиной тысячи составляли гарнизоны городов, где имелись крепостные стены. Сюда определили или возрастных воев, или ополченцев, с которых нет прока в полевом бою, ибо ему не научены. Главные силы составили три с половиной тысячи пикинеров и четыре сотни мушкетеров — и это все, что подготовить за полгода успели. Распределили по пяти полкам равномерно, и учения два последних месяца проводили интенсивные, сбивая сотни, приучая действовать совместно. Конечно, времени для подготовки стрельцов мало, но вроде получилось — на стрельбище неплохо получалось, ибо все медкомиссию пошли, зрение у всех проверили по таблице, что нарисовали по эскизу Петровича. Животины всякие изобразили, деревья и прочее.
Набралось также почти пять сотен стрелков — лучники и сотня арбалетчиков. Тверские земли лесные, зверья много, и охотников немало. Но то легкая пехота, «партизаны» будущие — засады устраивать, в полевом бою лучше не использовать. Кроме арбалетчиков — те мушкетеров прикрывать смогут. И чуть больше одной тысячи всадников набралось — восемь сотен составили полк дворянского ополчения, что на Москву пойти должен.
Ударную силу составили две сотни великокняжеской дружины, походившей на рыцарскую конницу, способную действовать таранным ударом. И полсотни отборных конных стрельцов, каждый из которых получил по паре пистолетов, но многие и на ствол больше, причем укороченный мушкетный. И полдесятка маленьких кулеврин, с новыми лафетами, из боекомплекта к этим одно фунтовым пушечкам только цельные ядра и картечь. Но зато расчеты натасканные, благо пороховые заряды небольшие, изрядная экономия.
— Но биться станем — не в гости придем!
Тверь много лет соперничала с Москвой, и небезуспешно порой…
Глава 33
— Вольности отстоим, или погибнем!
Ксения раскраснелась — молодая женщина с земляного вала «Окольного города» внимательно рассматривала обложившее Новгород огромное московское войско, подошедшее почти вплотную к Торговой стороне. Оно впечатляло — тысяч пятнадцать поместной конницы — неимоверное число, превосходящее подготовленную новгородскую рать в полтора раза. Вот только одна проблема — по Волхову шли льдины, но река отнюдь не замерзла, хотя везде лежал снег белым покрывалом, влажноватом и рыхлом.
Вторая рать должна была подойти с запада. Она была значительно меньше по числу всадников, но все равно москвичей было вдвое больше того числа, что разгромило новгородцев у Шелони, тысяч семь-восемь. К тому же воеводы Ивана III надеялись на подход шеститысячного псковского воинства, которое должно было значительно усилить обходящий корпус. Только вот незадача, и о том московиты еще не знали — псковский тысяцкий не двинет ополчение, и отговорка у него имеется — ливонцы подошли к Изборску, и вроде как нацелились его штурмовать. Все это не больше, чем демонстрация, действия для «отвода глаз» москвичей — но ведь действенной оказалась сия провокация. Потому псковичи решили не лезть с головой в «Иванов хомут», догадавшись, что потом рано или поздно наступит и их очередь.