Град разбитых надежд
Шрифт:
— Никогда не каталась на таких повозках, — гладя округлый подлокотник, продолжала удивляться Джолин. И вновь потекли их умиротворяющие разговоры ни о чем. Если кто-то и намеревался испортить им этот день гадкими выходками, он бы ни за что не догадался, куда отправился Джоэл со своей избранницей.
— Ты правда привел меня в сады? — удивилась Джолин, когда они остановились у высокой витой решетки, за которой простирались чарующие кущи плодовых деревьев.
Мягко шелестела листва, и никто не тревожил ее покой в этот день. Стояли наполненные корзины, но работники в честь праздника покинули сады. Фруктовые рощи примыкали к стене, тянулись вдоль нее на юге Вермело, но при этом оставались величайшим сокровищем, которое уцелело от прошлого мира. Без горных пастбищ и садов город просто не выжил бы. Потому рощу оберегали, как драгоценность, не допуская посторонних без необходимости. За деревьями трепетно ухаживали садовники, но и они теперь веселились где-то на ярмарке. Меж яблонь прозрачной вуалью колыхалась тишина.
— Да, как и обещал, — кивнул Джоэл.
— Обычным людям сюда запрещено входить, — поежилась Джолин, глядя на будку сторожа у ворот. — Только для сбора урожая по распоряжению властей.
— Охотникам можно. Нас часто убивают, поэтому дают некоторые привилегии, — вполголоса отозвался Джоэл. И они вошли, приоткрывая скрипучую калитку и затворяя ее за собой. Сторож даже не спросил, кто идет, Джоэл предупредил его заранее.
Джолин медленно шествовала по мягкой траве, вскоре она сняла обувь и с блаженной улыбкой ступила на землю босыми ногами.
«И здесь шрамы! Неужели все это дело рук Зерефа?» — ужаснулся Джоэл, глядя на маленькие стопы и тонкие лодыжки Джолин. Их исполосовали отметины, словно от хлыста, и пятна старых ожогов, будто кто-то прикладывал к бледной тонкой коже раскаленную кочергу.
— Яблоки! Настоящие! На ветках! — подбежала к одному из деревьев Джолин.
— Что же тебя так удивляет? — вскинул брови Джоэл. — Вы разве в пирожки их не добавляли?
— Добавляли. Но я не ела никогда… мне не давали, — потупилась Джолин. — И я не видела, как они растут. Так много, рядом… Я пробовала несколько раз контрабандные. И вот сегодня на ярмарке. А еще… в детстве.
Она запнулась, ссутулилась, и в глазах ее блеснули слезы. Джоэл опешил, ощущая, как мягкая трава под подошвами сапог превращается в бездонную пропасть. Земля разверзалась, предупреждения и факты сливались черным смерчем новых сомнений. Джолин до сих пор слишком мало рассказала о себе.
— Ты выросла в богатых районах. Не в трущобах, — глухо констатировал Джоэл, застыв немного поодаль. Джолин же прильнула к яблоне и словно бы искала под сенью ветвей защиты от горькой правды.
— Все в прошлом. Я та, кто я есть, — прошептала она, отворачиваясь.
— Джолин… Знала бы ты, как пугаешь меня этими тайнами, — подошел к ней Джоэл и взял ее руку в свою, умоляя не прятаться, не скрываться снова, чтобы не посеять губительного непонимания.
— Я сама их боюсь. Но… пока не могу рассказать. Это слишком… больно!
«Хватит, Джо, ты не на задании, — заглушил профессиональное любопытство Джоэл. — Она и так пережила слишком много унижений и страданий. Со временем она все расскажет. Да, время еще есть. Все время вечности».
— Джо! Заставь меня забыть о боли! Пожалуйста! — воскликнула Джолин и потянулась к нему всем телом, трепетная, жаждущая успокоения и любви. А что изменила бы горькая правда? Заставила бы вскрыть старые раны души? Для чего? С какой целью? Все цели терялись под сенью яблонь в этот солнечный день, все плыло в неге сладкого аромата, и из звуков мира остались лишь глухие удары о землю переспелых плодов.
Джоэл ответил на жадный, но словно бы неуверенный поцелуй Джолин. Они и так слишком долго сдерживались, слишком долго он искал случай поговорить с ней, спросить, готова ли она принять его любовь. А все оказалось намного проще. Яблоневый сад стал их домом, а ложем — мягкая трава.
— Джолин, — выдохнул Джоэл, когда понял, что они лежат рядом, свиваясь в долгих страстных объятьях и поцелуях. Но все же что-то останавливало, мучило Джолин.
Она была не опытной, а измученной чужой грязной нелюбовью. От первого прикосновения к оголенными грудям, показавшимся в расстегнутом вырезе бирюзового платья, она вздрогнула и покраснела. Затем она покорно легла на спину и потянулась к юбке, зажмуриваясь, как от ожидания удара.
— Все в порядке. Что с тобой? — ласково прошептал Джоэл и осторожно поцеловал ее в шею, затем спустился чуть ниже, нежно провел ладонью вдоль талии, но она не шевелилась, не позволяла понять, нравятся ли ей эти прикосновения. Тело ее дрожало, как и нервно сжаты губы.
— Если ты не хочешь, ничего не будет. Мы… мы можем прекратить. Одно твое слово, — суетливо забормотал Джоэл, хотя опасался отказа. Не в этот миг! Возбуждение захлестывало жаркой волной, он слишком долго ждал этого мгновения, этого свидания. И едва сдерживался. Джолин же открыла глаза, посмотрела на его лицо и словно бы освободилась от призраков прошлого. Она потянулась навстречу, обвивая руками шею и жарко целуя.
— Продолжай! Я хочу, чтобы отныне это было только с тобой! Я твоя, Джо… Твоя! Только твоя! Хочу быть твоей!
Голос ее срывался на сбивчивый шепот, на щеках выступал яркий румянец, а Джоэл больше не сдерживал себя. Они оба слишком устали думать о приличиях и вести сложную игру недомолвок. Теперь все решилось, они хотели принадлежать друг другу под сенью яблонь, чьи ветви тяжелели спелыми плодами. Сладкий сок раздавленной падалицы пачкал расстегнутую смятую одежду. Но они уже ничего не замечали, перекатываясь по мягкой траве, сливаясь единым колышущимся существом, как первые люди.
— Джо… Как же с тобой хорошо! — сладостно вздохнула Джолин.
— И с тобой, Джолин…
— Мне никогда еще не было так хорошо.
Она уткнулась ему в шею и заплакала, сбивчиво шепча:
— Я думала, это бывает как благодарность, как… необходимость. Но это может быть так… прекрасно!
Он обнял ее, его любимую Джолин, мысленно проклиная всех, кто так искалечил ее. Всех, кто заставил поверить, что невозможно получать наслаждение от страстного соития в любви. Теперь эта страшная иллюзия, похоже, разрушилась.
Джолин не притворялась и не подделывала возглас непривычного упоения, когда они достигли пика. В тот миг она напоминала неведомую птицу в вольном полете, что, раскинув крылья, оглашает небосвод таинственным клекотом. И они оба на короткие мгновения точно оказались в невесомости.
— Джолин. Как думаешь, охотник имеет право любить? — спросил Джоэл, мягко поглаживая ее оголенное бедро, слегка прикрытое сбитой набок юбкой.
— Все имеют право любить, — ответила она. — Порой мне кажется, что от неумения любить людей и покарал Хаос.