Град Темных Вод
Шрифт:
Места на уступе для двоих было в самый раз, но уже третьему пришлось бы потесниться. С одной стороны уступ упирался в горную твердь, с другой - в пропасть, дна которой было не видать.
Паники не было: желай Бестия ее убить, столь изощренный способ ей бы вряд ли понадобился. Причиной для удивления была карта, открытая адепткой из любопытства - и показывающая клубы серого тумана. Один туман, во все стороны, и ничего кроме.
Дроу же, не мешкая, прикоснулась ладонью к гладкой (без видимых трещинок или намеков на двери) каменной поверхности.
И гора дрогнула,
– Глава Дома Бестий!
– дроу, приведшая Хэйт (путешествие по тропе в толще камня не было долгим), склонила голову в приветствии.
– Поручение исполнено.
– Вижу, - мелодично откликнулась первая темная эльфийка на памяти Хэйт с сединой в волосах.
– И отзову твоих сестер. Ступай.
– Вечное почтение, Мать!
– Бестия исчезла в портале.
Диалог НПЦ Хэйт слушала в пол уха, так как была слишком занята внимательнейшим разглядыванием окна с системным сообщением.
Достижение разблокировано: Те, кого нет.
Уровень достижения: 1.
Вы обнаружили обитель одного из тайных орденов Тионэи и удостоились внимания его Главы. Интеллект увеличен на 10, защита от дальних атак увеличена на 2%!
За эти строчки можно было позволить Бестии приволочь ее тушку в пяти отдельных коробочках!
Впрочем, умей Хэйт заглядывать в будущее, "пять коробочек" показались бы ей сущей чепухой, пустячной детской шалостью, в сравнении с тем, что уготовили ей Бестии...
– Ты предложила Шэтии путь, забравший трех моих дочерей, пришлая. И несчетное число жизней потомков Ашшэа, - теперь адептка смогла разглядеть Главу Дома Бестий и место, в которое попала: и женщина, и место впечатляли.
– Их гибель была ценою жизней многих и многих орков и эльфов, которые теперь не оборвутся. Цена будущего редко бывает малой. Но вот в чем мой к тебе вопрос, пришлая: а чем заплатила ты?
Юный, чистый, как горный ручеек, голос дроу резко контрастировал с ее внешностью: косички, уложенные в сложнейшую конструкцию, были и черными, как смоль, и белесыми, как кость, выбеленная годами; алебастровая кожа без единой морщинки и водянистые глаза, как у слепых (однажды, там, в другом мире, Стас приводил на занятия слепую модель). Бестия выглядела не старой, нет. Она казалась молоденькой девушкой, по жестокой причуде темной богини вселенной в тело древней старухи; а затем юность и древность смешались, не желая уступать друг другу.
Одеяние с серебряными шипами еще более длинными, чем у той Бестии, что доставила Хэйт в обитель, на голове - корона, материалы: серебро и, вроде бы, обсидиан.
"Шипы - это явно их фишка", - с затаенным трепетом подумала Хэйт. "Мать", как говорится, внушала. Не меньше "внушало" и место.
Огромадный зал, над которым трудилась природа (если, конечно, забыть о нелегком труде гейм-дизайнеров), уставленный алыми свечами. Свечи были повсюду, на каждом выступе, в напольных подсвечниках, на сталагмитах, коих в зале-пещере имелось бесчисленное множество. Но разогнать темноту свечи были бессильны, они только множили острые тени...
– Я жду!
– негромко, но требовательно одернула глазеющую по сторонам адептку Бестия.
– Мне нечем платить, - выдохнула Хэйт, почти молясь Ашшэа, чтобы Глава не разгневалась.
– Нет ничего такого, что могло бы окупить гибель ушедших или судьбу выживших. Вы можете меня убить - но я воскресну, так что ценность моей жизни ничтожна.
– Ничтожна, - эхом повторила дроу.
– Какое верное слово. Твое счастье, что в смертях дочерей я виню детей Иттни. Они поставили дроу на острие атаки, в то время как сами предпочли позиции прикрывающих. Наши давние союзники из степей поступили благородно, приняв основной удар на себя, а Светлый Лес... всегда был и останется "светлым".
"Пожалуйста, только не надо впутывать меня в политику!" - запаниковала было Хэйт, но тут же одернула себя: да кто она такая, чтобы ее в разборки между расами вовлекать? Нос не дорос еще.
И тут в голову адептке пришла мысль, лучшая из всех, что когда-либо посещали ее - в обеих реальностях.
– Это не может быть платой, - выговорила Хэйт, открывая инвентарь и извлекая из него один предмет.
– Но может быть подношением. Мать Дома Бестий, прошу, примите мой скромный дар.
На вытянутых руках она держала картину. "Искру Архидемона".
Глава Дома Бестий рассматривала подарок так долго, что Хэйт засомневалась - действительно ли мысль была отличной?
Наконец унизанная кольцами рука коснулась полотна.
– Дар принят.
Прежде Хэйт думала, что со жрицами Ашшэа - трудно. Их реакции сложно предугадать, а "бедная" мимика не облегчает задачу нисколечко. Но там хотя бы были оповещения об изменении репутации, и можно было как-то сориентироваться, если течение разговора завернуло не туда, куда следовало.
Здесь же каждое словечко было подобно вышагиванию по тонкому льду. Без подсказок от системы, без уверенности в "попадании", без понимания куда и зачем она бредет...
– Ты слаба, - выдала наблюдение НПЦ, снова поставив в тупик адептку сменой темы разговора.
– Ты ничтожнее пыли, немощней новорожденного. Но ты можешь творить, и это не мало. Бестией тебе не стать, как не может вода стать камнем. Но вода может стать льдом, а лед - сковать любого глупца, решившего испить водицы.
Хэйт замерла. Однажды одна темноухая непись, приснопамятная жрица Каштэри, выдала ей хоть и отдаленно, но схожую речь. В итоге все закончилось заданием на смерть циклопа... и древним пергаментом.
"Неужели?"...
– Ты слаба, - повторила Глава Дома Бестий.
– Тебе не стать Бестией. Но ты можешь рискнуть и ступить на путь боли, страданий и ужаса. Согласившись, ты проклянешь и меня, и этот день, и себя самое - за согласие. Ты вправе будешь уйти, но обратной дороги не будет. Ты слаба - и наверняка сломаешься. Я спрошу лишь один раз: хочешь ли ты попытаться пройти дорогой мучений, крови и кошмаров?
"Это было превосходнейшее вложение капитала", - с дрожью от волнения подумала Хэйт прежде, чем выпалить жаркое: