Графиня поневоле
Шрифт:
— Я обиделась между прочим, — был поставлен в известность Кас после того, как маркиза проскочила у него под рукой.
— Давай мириться, — теперь он наступал по всем правилам военной науки, не давая своей очаровательной противнице ни малейшего шанса на отступление.
Та, впрочем, и не думала спасаться бегством. Вместо этого Иришка потянула на себя душевую насадку и направила поток теплой воды на мужа.
— Ай, все сдаюсь, — Кас поднял руки и, дождавшись, когда она потеряет бдительность, поймал в объятия смеющуюся красавицу. — Все,
— Ты меня обманул, — у нее начало сбиваться дыхание,
— Это была военная хитрость, — Кастерс подхватил свое нежданное счастье под попу, прижимая к стене, и с радостью почувствовал, как ее ножки обхватили его поясницу. — Я так соскучился, — честно признался рыжий, прежде чем его губы сомкнулись вокруг нежно-розового соска чуть увеличившейся груди Аолы.
— Давай мириться, а? — он заглянул в шалые серо-зеленые глаза.
— Давай, — она облизнула пухлую нижнюю губу, — только сделай так еще.
— Так? — он чуть прикусил чувствительную вершинку, вызывая низкий стон.
— Еще!
— Так? — теперь он самым кончиком языка обвел границу ареолы.
— Еще! — Аола нетерпеливо захныкала.
— Так? — он прошел языком прямо по развилке между грудей.
Вместо ответа она притянула голову разговорчивого супруга к груди, подаваясь навстречу умелым губам.
Иришке казалось, что возбуждение огненными лентами опоясывает ее, собираясь горячей лавой внизу живота, заставляя стонать низко и утробно. Она вцепилась в волосы Каса, ничуть не заботясь о том, что возможно делает ему больно. Действительность сузилась до его рук, губ, тела. Остался только он. Один. Родной. Необходимый.
Словно что-то почувствовав, Кас оставил в покое грудь и коснулся ее губ нежным поцелуем. Он словно рассказывал жене о своей любви, и просил прощения, и обещал измениться ради нее. Одной. Единственной. Необходимой. Самой важной.
— Ай! Что ты творишь, мучительница, — Кас попытался вскочить с пуфика, на который был усажен женой. — Больно, между прочим!
— Извини, пожалуйста, мой хороший, — Иришка удержала мужа за плечи. — Я сама не своя рядом с тобой, — она проказливо улыбнулась и продолжила расчесывать спутанную рыжую гриву. — Почему-то рядом с тобой меня все время тянет совершать какие-то глупости.
— От кого-то я уже это слышал, — послышался с кровати веселый голос некроманта, который, вытянувшись поверх покрывала, закинул руки за голову и с огромным удовольствием наблюдал за экзекуцией. — Не ты ли, мой рыжий друг, так постоянно говоришь Аоле?
— Я вовсе… Ай, демоны лысые, что ж ты творишь, сладкая?
— Я нечаянно, — повинилась маркиза. — Вот сейчас совершенно случайно получилось, — тонкие пальчики зарылись в рыжие пряди, массируя голову.
— Знаешь, как неприятно было?
— А мне думаешь было приятно, когда ты такие гадости говорил о
— Так это месть?
— Моральная компенсация, — Иришка кивнула и вновь потянулась за расческой.
— Кошмар! Я не могу на это смотреть! — Пушок все это время, молча сидевший на туалетном столике, соскочил на пол. — Никогда, слышите, никогда я не дам согласие на то, чтобы отрастить шерсть! Терпеть такие пытки! — Он гордо задрал окольцованный хвост и, поблескивая маменькиными изумрудами, покинул комнату.
— Слушай, а лысый дело говорит, — Грег взлохматил свои короткие волосы. — Может тебе постричься?
— Я думаю над этим, — Кас покорно закрыл глаза, ожидая продолжения экзекуции.
— Не вздумай даже! — переполошилась доверчивая будущая мамочка. — Мне твоя коса даже ночами снится! Ой! — она прижала кулачки к губам.
— Что с тобой? Не молчи!
— Как ты себя чувствуешь!
— Ты побледнела! — Кастерс тут же усадил жену к себе на колени и под немигающим взглядом Грегори принялся сканировать ее состояние.
— Кас, вы мне снились. Оба. Давно, еще до того как я умерла, — она переводила взгляд с одного мужчины на другого. — И потом тоже… Все время… Я только сейчас вспомнила.
— Ну снились, и хорошо! — рыжий прижал к себе супругу. — А испугалась-то чего? Неужели мы тебе в кошмарах являлись? — он забалтывал Аолу, отгоняя легкомысленной болтовней ее страхи.
— Это из-за пророчества, птичка, — Грег скинул покрывало на пол и разбирал постель. — Сейчас Кас тебя уложит в кроватку, и мы все расскажем. Только не волнуйся. Вот так. Умница моя, — он прилег рядом с Иришкой. С другой стороны устроился рыжий. — Слушай, радость моя.
Тихий родной голос рассказывал о далеком прошлом трех великих родов, о любви и проклятии, о смерти и пророчестве.
— Думаю, что это Пресветлая Матерь посылала сны, чтобы тебе было легче узнать нас.
— Да? — она зевнула и потерла глаза. — А сны-то все больше неприличные были.
— Расскажешь? — тихий голос Каса.
— Отстань от нее, придурок озабоченный, — шепот Грега.
— И между прочим, рыжик, если тебя это так волнует, то с Лешкой я никогда не доходила до конца в интересующем тебя вопросе. Так что ты и тут первый, радуйся, — Иришка устроилась подмышкой у Грега и задремала, так и не увидев счастливую улыбку Каса.
Глава шестидесятая, в которой сестра Марфа семимильными шагама идет к своему счастью
Неели спешно покидала гостиную оставляя бесстыжего ри Кавиньи в одиночестве.
— Мальчишка! Что он себе вообще позволяет в присутствии порядочных женщин. Привык общаться с придворными бесстыдницами, которые разбаловали его донельзя! Это же надо такое ляпнуть.
— Миледи, куда же вы так спешите? — мягкий баритон Тео раздался откуда-то слева.
— А? — задумавшаяся дама резко затормозила, невольно почувствовав себя лошадью, остановленной на полном скаку.