Граница вечности
Шрифт:
— Давай быстрее! — крикнул он. — Полицейские сейчас начнут бросать гранаты.
— Я не могу быстрее: передо мной мальчик! — ответила она.
Ему оставалось только ползти за ней. Они продвигались в полной темноте. Из подвала позади них не доносились никакие звуки. Обычные полицейские не вооружены гранатами, догадался он, но Ганс мог за две минуты взять их у пограничников, стоящих поблизости.
Валли ничего не видел, а только слышал тяжелое дыхание беглецов и шарканье их коленей подоскам. Ребенок заплакал. Вчера он отругал бы его за нытье, но сегодня он был будущим отцом, и ему стало жалко перепуганного парнишку.
Что полицейские будут делать с гранатами? Бросят ли одну в колодец, чтобы не подвергать себя опасности? Тогда она не причинит много вреда. Или один из них осмелится спуститься по лестнице и бросит гранату в тоннель? Тогда погибнут все, кто там находится.
Валли решил заставить полицейских отказаться от такой затеи. Он лег, перевернулся на спину, вынул пистолет из-за пояса и приподнялся на левый локоть. Ничего не видя, он направил пистолет в обратную сторону тоннеля и нажал на курок.
Все вскрикнули.
— Что такое? — спросила Кристина.
Валли убрал пистолет и снова начал ползти.
— Я только предупредил полицейских.
— Ради бога, в следующий раз предупреждай и нас тоже.
Он увидел свет впереди. На обратном пути тоннель показался короче. Послышались радостные возгласы людей, понявших, что они близки к выходу. Он почувствовал, что продвигается быстрее, подгоняя Кристину толчками в ее ноги.
Позади него прогремел взрыв.
Он почувствовал ударную волну, но не сильную, и сразу понял, что они бросили первую гранату в колодец. Он никогда не проявлял большого интереса к физике в школе, но догадался, что в такой обстановке почти вся сила взрыва уйдет вверх.
Однако он предвидел, что Ганс сделает дальше. Убедившись, что у входа в тоннель уже никого нет, он прикажет полицейскому спуститься по лестнице и бросить гранату в тоннель.
Впереди группа людей выбиралась в подвал бывшего магазина.
— Быстрей! — закричал Валли. — Быстро поднимайтесь по лестнице!
Кристина выбралась из тоннеля и стояла в колодце.
— Куда спешить, — улыбнулась она. — Мы на Западе и свободны.
— Гранаты! — не успокаивался Валли. — Скорее наверх.
Пара с ребенком поднималась по лестнице мучительно медленно. Студент и Кристина следовали за ними. Валли стоял у подножия лестницы, дрожа от нетерпения и страха. Он начал подниматься сразу за ней — его лицо находилось на одном уровне с ее коленями. Он вышел последним и увидел всех стоящими вокруг, они смеялись и обнимались.
— Ложитесь! Гранаты! — закричал он и бросился на пол.
Раздался чудовищный грохот, казалось, что ударная волна сотрясла подвал. Из тоннеля вылетела земля, словно выстрелила огромная пушка. Сверху посыпалась грязь и мелкие камни. Подъемник над колодцем рухнул вниз.
Потом в подвале все стихло, слышался только плач ребенка. Валли поднял голову и огляделся. Из носа малыша текла кровь, сам он не пострадал, и никто из всей их компании не был ранен. Валли посмотрел за край колодца и увидел, что тоннель обвалился.
Он неуверенно встал на ноги.
И все-таки он смог. Он был жив и свободен.
И один.
***
Ребекка потратила много отцовских денег на квартиру в Гамбурге. Она находилась на первом этаже роскошного старого купеческого дома. Все комнаты — даже ванная — были большие, так что Бернд мог свободно поворачивать на кресле-каталке. Она установила все известные приспособления, помогающие человеку, парализованному ниже пояса. К потолку и стенам были прикреплены веревки и ручки, держась за которые он мог самостоятельно мыться, одеваться, ложиться в кровать и вставать с нее. Он даже мог при желании готовить на кухне, хотя, как большинство мужчин, он не умел приготовить ничего более сложного, чем яичница.
Она решила — твердо решила, что она и Бернд будут жить нормальной жизнью, насколько это позволяла его инвалидность. Они будут наслаждаться супружеством, работой и свободой. Они будут вести деятельный, разнообразный и приносящий удовлетворение образ жизни. Все меньшее лишь принесет победу тиранам на другой стороне стены.
Состояние Бернда не изменилось с того времени, как он вышел из больницы. Доктора говорили, что может настать улучшение и он не должен терять надежду. Когда-нибудь, утверждали они, он сможет стать отцом. Так что Ребекка не должна прекращать попытки.
У нее было много причин чувствовать себя счастливой. Она снова преподавала — занималась тем, в чем преуспела, раскрывая молодым людям интеллектуальные богатства окружающего их мира. Она любила Бернда, который своей добротой и юмором превращал каждый день в удовольствие. Они могли читать, что им нравилось, думать, как им хотелось, говорить, что придет в голову, и не бояться доносчиков.
Ребекка поставила перед собой и долгосрочную цель. Ей очень хотелось когда-нибудь воссоединиться со своей семьей. Не со своей первоначальной семьей: воспоминания о ее биологических родителях были горестными, но далекими и смутными. Тем не менее Карла спасла ее от ада войны и одарила ее заботой и любовью, даже когда все они голодали, мерзли от холода и дрожали от страха. С годами дом в центре Берлина наполнился любящими Ребекку и любимыми ею людьми: малюткой Валли, затем ее новым отцом Вернером, потом крошкой Лили. Даже бабушка Мод, невероятно преисполненная достоинства старая английская леди, любила Ребекку и проявляла заботу о ней.
Она воссоединится с ними, когда вся Западная Германия воссоединится со всей Восточной Германией. Многие люди думали, что этот день никогда не наступит. Вероятно, они были правы. Но Карла и Вернер учили Ребекку, что, если ты хочешь перемен, ты должен принимать политические меры. «В моей семье апатия не в почете», — однажды сказала Ребекка Бернду. И они вступили в Свободную демократическую партию, которая была либеральной, хотя не такой социалистической, как Социал-демократическая партия Вилли Брандта. Ребекку выбрали секретарем местной организации, а Бернда — казначеем.
В Западной Германии можно было вступить в любую партию, кроме запрещенной коммунистической. Ребекка неодобрительно относилась к такому запрету. Она ненавидела коммунизм, но запрещать его — это то же самое, что делали коммунисты, а не демократы.
Ребекка и Бернд ездили на работу вместе каждый день. Они возвращались домой из школы, и Бернд накрывал на стол, пока Ребекка готовила ужин. В некоторые дни после ужина к Бернду приходил массажист. Поскольку Бернд не мог двигать ногами, их нужно было регулярно массировать, чтобы улучшить кровообращение и предотвратить или, по крайней мере, замедлить атрофию нервов и мышц. Ребекка убирала со стола, когда Бернд отправлялся в спальню с массажистом Хайнцем.