Граница вечности
Шрифт:
Но даст ли она интервью Джасперу?
Когда он добрался до дома на Грейт-Питер-стрит, Иви разучивала роль на кухне, облицованной красной кафельной плиткой. Ее волосы были небрежно заколоты, на ней была старая линялая рубашка, тем не менее выглядела она потрясающе. Джаспер поддерживал с ней теплые отношения. С тех пор как она по-детски потеряла голову из-за него, он всегда с добротой относился к ней, но никогда не подстрекал ее. Осторожничал он потому, что избегал кризисной ситуации, которая могла бы стать причиной разлада с ее великодушно-гостеприимными родителями. Сейчас он был даже рад, что с ней у него сохранились доброжелательные отношения, и только.
— Ну и как? — спросил он, кивнув на сценарий.
Она пожала плечами.
— Роль несложная, но сниматься в кино будет для меня новым испытанием.
— Может, я возьму у тебя интервью?
Она заволновалась.
— Предполагается, что реклама — это прерогатива студии.
Джаспер пал духом. Что он за журналист, если не сможет взять
интервью у Иви, хотя он живет у нее в доме?
— Это всего лишь для студенческой газеты, — сказал он.
— Не имеет значения.
Вдруг ему пришла в голову обнадеживающая мысль.
— Так-то оно так, но интервью могло бы помочь тебе поступить в театральное училище.
Она положила сценарий.
— Хорошо. Что ты хочешь узнать?
Джаспер подавил в себе чувство ликования. Холодно он спросил:
— Как ты получила роль в фильме «И это все о Миранде»?
— Я пошла на пробу.
— Расскажи мне об этом. — Джаспер достал блокнот и начал записывать.
Он не стал спрашивать ее о нудистской сцене в «Гамлете». Он боялся, что Иви попросит его не упоминать о ней. Впрочем, ему незачем было вдаваться в расспросы, потому что он сам все видел. Вместо этого он задавал вопросы о звездах, снимающихся в фильме, и других знаменитостях, с которыми она встречалась, и постепенно подобрался к Хэнку Ремингтону.
Когда Джаспер упомянул его имя, в глазах Иви вспыхнул характерный огонек.
— Хэнк самый смелый и преданный человек из тех, кого я знаю, — сказала она. — Я восхищаюсь им.
— Но ты не только восхищаешься им.
— Я обожаю его.
— И вы проводите вместе время.
— Да, но я не хочу распространяться об этом.
— Конечно. Никаких проблем.
Она сказала «да», а этого было достаточно.
Из школы пришел Дейв и сделал себе растворимый кофе с молоком.
— Я полагал, что рекламирование не по твоей части, — заметил он Иви.
Прикуси язык, привилегированный сопляк, подумал Джаспер.
Иви ответила Дейву:
— Это только для «Сент-Джулиане ньюс».
В тот же вечер Джаспер написал статью.
Когда отпечатанные страницы лежали перед ним, он понял, что материал годится не только для студенческой газеты. Хэнк — звезда, Иви — начинающая актриса, Ллойд — член парламента. Тянет на более солидную публикацию, подумал он, все больше волнуясь. Если бы он смог протолкнуть что-нибудь в крупную газету, это в значительной мере способствовало бы его дальнейшей карьере.
А также осложнило бы его отношения с семьей Уильямсов.
На следующий день он дал статью Сэму Кейкбреду.
Потом с дрожью в голосе он позвонил в редакцию таблоида «Дейли экоу».
Он попросил позвать к телефону редактора отдела новостей. Того не было на месте, и его соединили с репортером по имени Барри Паф.
— Я учусь на факультете журналистики, — сказал он. — У меня есть для вас материал.
— Так. О чем? — спросил Паф.
Джаспер на секунду заколебался. Ведь он предавал Иви и всю семью Уильямсов, тем не менее проговорил:
— Речь идет о дочери члена парламента, которая спит с поп-королем.
— Хорошо, — буркнул Паф. — Кто они?
— Могли бы мы встретиться?
— Наверное, ты хочешь получить деньги?
— Да, но это не все.
— Что еще?
— Я хочу, чтобы статья появилась под моим именем.
— Давай сначала мы ее посмотрим, а там видно будет.
Паф пытался настаивать на своем, как Джаспер с Иви.
— Нет, спасибо, — твердо сказал он. — Если вам не понравится, можете не печатать, но если решите опубликовать ее, то должны поставить мое имя.
— Хорошо, — согласился Паф. — Когда мы можем встретиться?
* * *
Двумя днями позже, за завтраком на Грейт-Питер-стрит, Джаспер прочитал в «Гардиан», что Мартин Лютер Кинг планирует провести массовую демонстрацию гражданского неповиновения в Вашингтоне в поддержку закона о гражданских правах. Кинг предсказывал, что в ней примут участие сто тысяч человек.
— Ну и ну! Хотел бы я посмотреть, — сказал Джаспер.
— И я тоже, — отозвалась Иви.
Демонстрация должна была состояться в августе, в период студенческих каникул, так что Джаспер будет свободен. Но он не мог позволить себе потратить девяносто фунтов на билет в США.
Дейзи Уильямс вскрыла конверт и воскликнула:
— Боже мой! Ллойд, письмо от твоей кузины Ребекки из Германии!
Дейв проглотил кусок слойки и спросил:
— А кто такая Ребекка?
Его отец перелистывал газеты с быстротой профессионального политика. Он оторвался от своих газет и сказал:
— Строго говоря, она не кузина. Ее удочерили мои дальние родственники, после того как она потеряла родителей во время войны.
— Я забыл, что у нас родственники немцы, — проговорил Дейв. — Gott im Himmel! (Господи боже (нем.))
Джаспер отметил про себя, что Ллойд подозрительно уклончиво отзывается о своих родственниках. Покойный Берни Леквиз был его отчимом, но никто никогда не упоминал о его настоящем отце Джаспер был уверен, что Ллойд был незаконнорожденный. Это тема не для бульварной газеты: рождение ребенка вне брака не считается позором, как раньше. Тем не менее Ллойд никогда не вдавался в подробности.