Граница вечности
Шрифт:
— На это не рассчитывайте.
Кинг призвал к массовым, активным и впечатляющим акциям гражданского неповиновения в Вашингтоне. Братья Кеннеди пришли в ужас.
— Представь себе, — сказал Джордж. — В конгрессе есть те, кто всегда будет голосовать за гражданские права, и те, кто никогда не будет. Значение представляют те, кто может занять одну или другую сторону.
— Колеблющиеся, — заметила Верина, используя вошедший в моду термин.
— Правильно. Они признают, что законопроект с моральной точки зрения правильный, но политически непопулярный, и они выискивают причину голосовать против него. Ваши демонстрации дают им повод утверждать: «Я за гражданские права, но не под дулом пистолета». Для таких действий выбрано неподходящее время.
— Как говорит Мартин, на взгляд белых, время всегда неподходящее.
Джордж усмехнулся:
— Ты белее, чем я.
Она вскинула голову.
— И красивее.
— Что верно, то верно. Ты самая красивая девушка из тех, которых я видел.
— Спасибо. Давай поедим.
Джордж взял нож и вилку. Ели они по большей части молча. Джордж расхваливал приготовленный Вериной бифштекс, а она сказала, что, хоть он и мужчина, салат ему удался.
Покончив с едой, они со стаканами перешли в гостиную, сели на диван, и Джордж возобновил спор:
— Сейчас все иначе. Разве ты не видишь? Администрация на нашей стороне. Президент делает все возможное, чтобы принять законопроект, которого мы добивались годами.
Она покачала головой.
— Перемены не происходят сами собой хоть это мы для себя уяснили. Ты не замечал, что теперь в ресторанах Бирмингема негров обслуживают белые официантки?
— Да, мне это бросилось в глаза. Какая разительная перемена!
— Одного терпеливого ожидания явно недостаточно. Это произошло, потому что они кидали камни и поджигали дома.
— Ситуация изменилась.
— Мартин не отменит акции протеста против расовой дискриминации.
— А не мог бы он видоизменить их?
— Что ты имеешь в виду?
Это был план «Б» Джорджа.
— А разве нельзя провести обычный марш в рамках закона вместо акций неповиновения? В таком случае конгрессменам не казалось бы, что нависла серьезная угроза.
— Не знаю. Надо поговорить с Мартином.
— Проведите его в среду, чтобы люди не оставались в городе весь уик-энд, и закончите его пораньше, чтобы участники марша разошлись до наступления темноты.
— Ты ищешь способ избежать эксцессов.
— Если уж не обойтись без демонстрации, то мы должны сделать все возможное, чтобы это мероприятие происходило без насилия и выглядело пристойно, особенно на телевидении.
— В таком случае как насчет того, чтобы установить переносные туалеты по маршруту следования? Бобби, наверное, может это организовать, если он не может уволить Гувера.
— Блестящая мысль.
— И что, если к маршу присоединятся белые? Ты только представь себе, каково это будет, увидеть на телеэкранах белых и черных, идущих вместе.
Джордж задумался.
— Бобби наверняка может договориться с профсоюзами, чтобы они направили своих представителей.
— Если ты можешь обещать, что будут выполнены эти два условия, думаю, у нас появится шанс переубедить Мартина.
Джордж понял, что Верина согласилась с его точкой зрения и теперь обсуждала, как повлиять на Кинга. Это уже было полпобеды. Он сказал:
— Если ты сможешь убедить Кинга вместо акций протеста против сегрегации провести мирный марш, думаю, мы смогли бы добиться, чтобы президент одобрил его.
Он брал на себя риск, но риск оправданный.
— Я сделаю все, что в моих силах, — сказала она.
Джордж обнял ее.
— Я же говорю, мы с тобой отлично сработались. Парочка хоть куда.
Она улыбнулась и ничего не ответила.
— Ты не согласна? — спросил он.
Она поцеловала его. Поцелуй был такой же, как последний раз: больше, чем просто дружеский, и меньше, чем страстный.
— После того как бомбой разнесло окно в моем гостиничном номере, — проговорила она, — ты босиком пошел за моими туфлями.
— Я помню, — кивнул он. — Битым стеклом был засыпан весь пол.
— Да, так и было, — подтвердила она. — Но в тот момент ты и сделал ошибку.
Джордж нахмурился.
— Не понимаю. Я думал, что поступаю правильно.
— Совершенно верно. Ты слишком хорош для меня, Джордж.
— Что? Это какой-то бред!
С серьезным видом она призналась:
— Я сплю со всеми подряд, Джордж. Я напиваюсь. Я неверная женщина. Один раз я спала с Мартином.
Джордж вскинул брови, но ничего не сказал.
— Ты заслуживаешь лучшего, — продолжала Верина. — Тебя ждет прекрасная карьера. Ты мог бы стать нашим первым президентом-негром. Тебе нужна жена, которая была бы предана тебе, работала бы с тобой бок о бок, поддерживала тебя и была бы достойна тебя. Я не такая.
Джордж пришел в замешательство.
— Я не заглядывал настолько далеко вперед, — проговорилон. — Я всего лишь надеялся еще разок тебя поцеловать.
Она улыбнулась.
— Это можно.
— Он поцеловал ее долгим поцелуем. Потом он провел рукой по внешней стороне ее бедра, вверх под юбкой ее теннисного платья. Его рука добралась почти до талии. Он был прав никакого нижнего белья.
Она знала, о чем он подумал.
— Вот видишь, — сказала она. — Плохая девчонка.
— Знаю. Тем не менее я без ума от тебя.
Глава двадцать шестая
Валли было тяжело уезжать из Берлина. Каролин находилась там, и ему хотелось оставаться рядом с ней. Но это не имело смысла, поскольку их разделяла стена. Хотя они жили всего в миле друг от друга, он не мог видеться с ней. Он не мог рискнуть и снова перейти границу: лишь по счастливой случайности его не убили прошлый раз. И все же переезжать в Гамбург ему было тяжело.