Граница вечности
Шрифт:
Американцы делали вид, что Южный Вьетнам — это отдельное государство, так же как Советский Союз делал вид, что Восточная Германия является страной. Вьетнам представлял собой зеркальное отражение Германии, хотя Димка никогда бы не осмелился сказать это вслух.
Пока министрам устраивали банкет с вьетнамскими руководителями, советские помощники в менее официальной обстановке ужинали со своими вьетнамскими коллегами, которые все говорили по-русски, и некоторые из них посещали Москву. В основном подавались овощные блюда и рис с небольшим количеством рыбы и мяса, но все было приготовлено вкусно. В группе вьетнамских сотрудников женщин не было, и мужчины с удивлением смотрели на Наталью и двух других советских женщин.
Димка сидел рядом со строгим аппаратчиком средних лет по имени Фам Ань. Наталья, сидевшая напротив, спросила его, что он ожидает от переговоров.
В ответ Ань перечислил виды военной техники, оружия и материалы.
— Нам нужны самолеты, артиллерия, радары, зенитные системы, стрелковое оружие, боеприпасы и медикаменты, — сказал он.
— Как раз этого советская сторона надеялась не давать.
— Но вам все это не понадобится, если война закончится.
— Когда мы победим американский империализм, у нас возникнут другие потребности.
— Мы пожелали бы Вьетконгу нанести сокрушающее поражение врагу, — сказала Наталья, — но возможны и другие варианты. — Она пыталась намекнуть на идею мирного сосуществования.
— Победа — это единственная возможность, — безапелляционно заявил Фам Ань.
Димка пришел в отчаяние. Ань упрямо отказывался вести дискуссию, для чего они сюда прилетели. Может быть, он считал ниже своего достоинства спорить с женщиной. Димка надеялся, что это единственная причина упрямства. Если вьетнамцы откажутся говорить об альтернативе войне, советская миссия будет обречена на провал.
Наталью было не так просто увести в сторону от намеченной цели.
— Военная победа, конечно, не единственный возможный результат, — заметила она.
Димка почувствовал гордость, что она проявляет такую настойчивость.
— Вы говорите о поражении? — спросил Ань с негодованием или, по крайней мере, с негодованием наигранным.
— Нет, — спокойно ответила она. — Но война не единственный путь к победе. В качестве альтернативы возможны переговоры.
— Мы много раз вели переговоры с французами, — сердито проговорил Ань. — Каждое соглашение использовалось для того, чтобы выиграть время и подготовиться к новой атаке. Наш народ усвоил этот урок. Мы теперь знаем, как иметь дело с империалистами, и этого урока никогда не забудем.
Димка читал историю Вьетнама и знал, что гневное возмущение Аня оправданно. Французы вели себя бесчестно и вероломно, как любые другие колониалисты. Но на этом история не заканчивалась.
Наталья стояла на своем, и для этого у нее имелось основание — позиция Косыгина, которую он хотел конкретно донести до Хо Ши Мина.
— Империалисты коварны, мы это знаем. Но переговоры могут вести и революционеры. Ленин вел переговоры в Брест-Литовске. Он шел на уступки, чтобы удержаться у власти, а собравшись с силой, отбросил их.
Ань повторил, как попугай, позицию Хо Ши Мина:
— Мы пойдем на переговоры, только когда в Сайгоне будет нейтральное коалиционное правительство, в которое войдут представители Вьетконга.
— Будьте благоразумны, — мягко сказала Наталья. — Выставлять жесткие требования в качестве предварительных условий это значит увиливать от переговоров. Нужно идти на компромисс.
Ань сердито проговорил:
— Когда немцы напали на Россию и стояли у ворот Москвы, вы шли на компромисс? — Он стукнул кулаком по столу. Димка не ожидал, что на такой жест способен представитель утонченного Востока. — Нет! Никаких переговоров, никакого компромисса и никаких американцев!
Вскоре после этого банкет закончился.
Димка и Наталья вернулись в свой отель. Он дошел с ней до ее номера. Перед дверью она просто сказала:
— Заходи.
Это будет лишь третья ночь, которую они проведут вместе. Первые две они провели на кровати с четырьмя стойками в пыльной кладовой, заваленной мебелью, в Кремле. Но сейчас лечь вместе в кровать им казалось так естественно, как будто любовниками они были не один год.
Они поцеловались и сняли обувь, поцеловались еще раз и почистили зубы, потом снова поцеловались. Они не вели себя как любовники, обезумевшие от необузданной страсти. Их ничто не сковывало, они чувствовали себя свободными.
— Всю ночь мы можем делать все, что нам вздумается, — сказала Наталья, и Димка подумал, что он никогда в жизни не слышал более сексуальных слов.
Они занялись любовыо, потом выпили водки и закусили черной икрой, которую она взяла с собой, и опять предались любви.
Спустя некоторое время, лежа насмятых простынях, глядя на медленно вращающийся потолочный вентилятор, Наталья прошептала:
— Мне кажется, нас подслушивают.
— Может быть, — тихо произнес Димка. — Мы послали сюда группу специалистов из КГБ научить их расставлять «жучки» в гостиничных номерах, что стало нам в копеечку.
— Не Фам Ань ли слушает нас? — хихикнула Наталья.
— Тогда, наверное, он получает больше удовольствия, чем от ужина.
— Хм. Это был какой-то кошмар.
— Им нужно отказаться от намерения получить от нас оружие. Даже Брежнев не хочет, чтобы мы ввязались в большую войну в Юго-Восточной Азии.
— Но если мы откажемся вооружать их, они могут обратиться к китайцам.
— Они ненавидят китайцев.
— Я знаю. И все же…
— Да.
Они погрузились в сон, и разбудил их телефон. Наталья взяла трубку и назвала себя. Некоторое время она слушала, а потом сказала: «Черт!» Прошла еще одна минута, и она повесила трубку.
— Новость из Южного Вьетнама, — нахмурилась она. — Ночью Вьетконг атаковал американскую базу.
— Ночью? Через несколько часов после прибытия Косыгина в Ханой? Это не случайно. И где же?
— Местечко называется Плейку. Восемь американцев убиты и около сотни ранены. Десять американских самолетов уничтожены на земле.
— Какие потери у Вьетконга?
— Обнаружено тело одного солдата на территории жилого городка.
Димка в изумлении покачал головой.
— Нужно отдать должное вьетнамцам. Они отличные бойцы.