Граница вечности
Шрифт:
Иви сердито проговорила:
— Дейв — мальчишка. Я думала, что ты мужчина, Хэнк.
Хэнк вдруг стал агрессивным:
— Выбирай слова! — чуть ли не выкрикнул он.
Иви растерялась.
— Я должна выбирать слова? Я только что застала тебя в постели с другой женщиной, и ты мне говоришь, чтобы я выбирала слова?
— Вот именно, — с угрозой в голосе произнес он. — Не заходи слишком далеко.
Дейв вдруг испугался. У Хэнка был такой вид, будто он собирается ударить Иви. Неужели это то, что происходит в ирландских рабочих семьях? А что делать ему, Дейву: защищать сестру от ее любовника? Неужели он будет драться со вторым великим музыкальным гением после Элвиса Пресли?
— Слишком далеко? — сердито переспросила Иви. — Да, я уйду слишком далеко — прямо из этой двери. Вот так-то!
Она повернулась и вышла.
Дейв посмотрел на Хэнка.
— Э-э… Как насчет песни?
Хэнк слегка покачал головой.
— Ладно, — сказал Дейв. Ему не приходило в голову, как продолжить разговор.
Хэнк открыл перед ним дверь, и он вышел.
Иви плакала в машине минут пять, а потом осушила слезы.
— Я отвезу тебя домой, — всхлипнула она.
Когда они доехали до Уэст-Энда, Дейв предложил:
— Пойдем к нам. Я приготовлю тебе кофе.
— Спасибо, — ответила она.
Валли сидел на диване и играл на гитаре.
— Иви немного расстроена, — пояснил ему Дейв. — Она порвала с Хэнком.
Он пошел на кухню и поставил на плиту чайник:
Валли сказал:
— По-английски «немного расстроена» значит «очень опечалена». Если бы ты был всего лишь немного опечален, например, из-за того, что я забыл поздравить тебя с днем рождения, ты бы сказал: я ужасно расстроен. Правильно?
Иви улыбнулась:
— Надо же, Валли, у тебя железная логика.
— И кое-какие способности. Сейчас я немного ободрю. Вот послушайте.
Он заиграл на гитаре и запел: «Я скучаю по тебе, Алисия».
Дейв вышел из кухни и стал слушать. Валли спел грустную балладу ре-минор с парой аккордов, которые Дейв не узнал.
Когда он закончил, Дейв сказал:
— Хорошая песня. Ты слышал ее по радио? Чья она?
— Моя, — чуть не подпрыгнул Валли. — Я сочинил ее.
— Вот это да! А ну-ка, сыграй еще.
На этот раз Дейв пытался подпевать ему.
— Вы великолепны, — обрадовалась Иви. — И этот паразит Хэнк вам не нужен.
— Я хочу спеть эту песню Марку Батчелору. — Он посмотрел на часы. Было полшестого. Он схватил трубку и позвонил в «Интернэшнл старз». Батчелор все еще сидел у себя в кабинете.
— У нас есть песня, — выпалил Дейв. — Мы можем приехать и спеть ее вам.
— Мне бы очень хотелось послушать, но уже собрался уходить.
— Вы могли бы заехать на Генриегта-стрит по пути домой?
Наступило молчание, потом Батчелор сказал:
— Да, это недалеко от моей железнодорожной станции.
— Какой ваш любимый напиток?
— Джин с тоником.
Двадцать минут спустя Батчелор сидел на диване со стаканом в руке, а Дейв и Валли играли на гитарах и пели, а Иви подпевала им. Потом он попросил исполнить ее еще раз.
После повторного исполнения они в ожидании посмотрели на него. Наступила короткая пауза, и потом он проговорил:
— Я не занимался бы этим бизнесом, если бы не мог сразу определить хит, как только услышал его. Это хит.
Дейв и Валли улыбнулись.
— Я так и думал, — сказал Дейв.
— Мне песня очень понравилась, — заключил Батчелор. — С ней я могу подписать контракт на запись.
Дейв отложил гитару, встал и пожал Батчелору руку, чтобы скрепить сделку. Тот сказал:
— Бизнес есть бизнес.
Марк сделал большой глоток.
— Хэнк не сходя с места написал песню, или она была у него в загашнике?
Дейв улыбнулся. Сейчас, когда они пожали друг другу руки, он мог говорить с ним на равных.
— Это песня не Хэнка Ремингтона.
Батчелор вскинул брови.
— Извините, я не предупредил вас, — сказал Дейв. — Хотел сделать вам сюрприз.
— Песня хорошая, а это самое главное. Так где же ты ее взял?
— Валли сочинил. Сегодня днем, когда я был у вас.
— Потрясающе! — воскликнул Батчелор. Потом он обратился к Валли: — А что у тебя есть на обратную сторону?
* * *
— Ты должна, Каролин, выходить в город и где-нибудь бывать, — сказала Лили Франк.
Так считала не только Лили. Но в первую очередь — ее мать. Карла тревожилась о здоровье Каролин. После прихода Ганса Гофмана Каролин начала худеть. Она стала бледной и апатичной. Карла однажды сказала Лили: «Каролин всего двадцать лет. Она не может вести затворнический образ жизни, как монашенка, всю свою жизнь. Своди ее куда-нибудь».
Сейчас в комнате Каролин они играли на гитарах и пели Алисе, которая сидела на полу в окружении игрушек. Время от времени она с радостью хлопала в ладоши, но в основном она не обращала внимания на девушек. Больше всего ей нравилась баллада о любви.
— Я не могу никуда уходить, — ответила Каролин. — Мне нужно ухаживать за Алисой.
Лили была готова к таким отговоркам.
— Моя мать может присмотреть за ней. Или бабушка Мод. По вечерам Алиса не доставляет много хлопот.
Ей уже было четырнадцать месяцев, и она спокойно спала всю ночь.
— Не знаю. Я буду волноваться.
— В течение года ты ни разу нигде не была.
— Но что подумает Валли?
— Разве он будет настаивать, чтобы ты пряталась от людей и никогда не развлекалась?