Граница вечности
Шрифт:
— Скажите мне, — продолжала Лили игривым тоном, — где здесь вечером развлекаются? Потанцевать где-нибудь можно?
— Я не знаю.
Этого было достаточно. Если эти двое приехали отдыхать, то я госпожа Брежнева, подумала она и ушла.
Возникала проблема. Как Франки могли встретиться с Ребеккой, чтобы их не засекли агенты Штази?
Лили вернулась к своей семье. Обе палатки теперь стояли на месте.
— Плохие новости, — сказала она отцу. — Два агента Штази. От нас во втором ряду на юг и третья палатка к востоку.
— Этого я и боялся, — сказал Вернер.
* * *
Им предстояло встретиться с Ребеккой двумя днями позже в ресторане, который она посещала во время своей первой поездки. Но прежде чем идти туда, Франкам нужно была избавиться от слежки. Лили не находила себе места, но ее родители казались неоправданно спокойными.
В первый день Вернер и Карла уехали рано на красновато-коричневом «трабанте», сказав, что на разведку. Агенты Штази следовали за ними на зеленой «шкоде». Вернер и Карла отсутствовали весь день и вернулись уверенными в успехе.
На следующее утро Вернер сказал Лили, что он берет ее в поход. Стоя рядом с палаткой, они помогали друг другу приспособить рюкзаки за спиной. Они надели крепкие ботинки и широкополые шляпы. Любой, кто посмотрел бы на них, понял бы, что они собираются на долгую прогулку.
В то же время Карла готовилась с сумками отправиться за покупками, составляя список и громко произнося:
— Ветчина, сыр, хлеб. Что еще?
Лили переживала, что они действуют слишком наигранно.
За ними наблюдали агенты тайной полиции, сидевшие поодаль и курившие.
Они отправились в разные стороны: Карла — к автостоянке, а Лили с Вернером — к пляжу. Агент Штази с прической под «Битлз» пошел за Карлой, а светловолосый — за Вернером и Лили.
— Пока все идет хорошо, — сказал Вернер. — Мы растащили их в разные стороны.
Когда Лили и Вернер дошли до озера, Вернер повернул на запад, как тянулась береговая линия. Он, очевидно, ознакомился с маршрутом днем раньше и знал, что он будет пролегать по пересеченной местности. Светловолосый агент Штази шел за ними на некотором расстоянии не без трудностей: его одежда не годилась для дальнего перехода. Иногда они останавливались якобы для отдыха, а на самом деле, чтобы дать ему возможность догнать их.
Они шли два часа и оказались на безлюдном, тянувшемся на несколько километров пляже. На некотором расстоянии впереди из леса вела ненаезженная колея к столбу с отметкой максимального уровня воды.
Там стоял красновато-коричневый «трабант», за рулем которого сидела Карла.
В поле зрения никого больше не было.
Вернер и Лили сели в машину, и Карла уехала, оставив агента Штази с носом.
Лили так и подмывало помахать ему рукой на прощание.
Вернер спросил у Карлы:
— Как тебе удалось уйти от второго типа?
— Я устроила небольшую диверсию, — сказала Карла. — Подожгла урну с мусором у продовольственного магазина.
Вернер улыбнулся.
— Как я тебя научил несколько лет назад.
— Совершенно верно. Естественно, он вышел из машины и пошел посмотреть, что происходит.
— А потом?
— Пока он ходил, я проткнула гвоздем ему покрышку. Пока он менял колесо, я уехала.
— Отлично.
Лили спросила:
— Вы так делали во время войны?
Возникла пауза. Они никогда не говорили много о войне. Наконец Карла произнесла:
— Да, иногда делали. Только хвастаться особенно нечем.
Больше об этом разговора не было.
Они заехали в деревню на некотором расстоянии от озера и притормозили у небольшого дома с табличкой на, английском языке «Бар». Мужчина, стоящий на обочине, сделал им знак рукой, чтобы они ехали за дом в поле, где машина не будет у всех на виду.
Они вошли в маленький бар, слишком хороший, чтобы быть государственным заведением. Лили сразу увидела свою сестру Ребекку и бросилась обнимать ее. Они не виделись восемнадцать лет. Лили не могла разглядеть лицо Ребекки из-за застилавших глаза слез. Карла и Вернер по очереди обнялись с Ребеккой.
Когда, наконец, зрение прояснилось, Лили увидела перед собой женщину средних лет, и неудивительно, потому что Ребекке должно было скоро исполниться 50 лет. И она пополнела в сравнении с тем, какой Лили ее помнила.
Но больше всего впечатлял ее внешний вид. На ней были синее летнее платье в мелкий горошек и гармонирующая по цвету куртка. На шее у нее была серебряная цепочка с одной большой жемчужиной, на запястье широкий серебряный браслет, на ногах модные сандалии на пробковом каблуке, а на плече кожаная сумка темносинего цвета. Лили знала, что у политиков не очень высокие зарплаты. Неужели в Западной Германии все так хорошо одеваются?
Ребекка провела их в уединенную комнату за баром, где уже стоял накрытый стол: тарелки с нарезанным холодным мясом, вазы с салатами, бутылки вина. Рядом со столом стоял худощавый симпатичный мужчина в белой футболке и черных кожаных штанах. Ему могло быть за сорок или меньше, если он перенес какое-то заболевание. Лили подумала, что он, должно быть, официант из бара.
Карла ахнула, а Вернер воскликнул:
— Боже мой!
Лили увидела, что худощавый мужчина выжидающе смотрит на нее. Она вдруг увидела его миндалевидные глаза и поняла, что перед ней ее брат Валли. Она вскрикнула от неожиданности: он выглядел таким старым.
Карла обняла Валли и сказала:
— Мальчик мой! Бедный мой мальчик!
Лили прижала его к себе и поцеловала, заливаясь слезами.
— Ты так изменился, — рыдала она. — Что с тобой случилось?
— Рок-н-ролл, — ответил он с усмешкой. — Но я преодолеваю себя. — Он взглянул на свою старшую сестру. — Ребекка пожертвовала годом своей жизни и возможностью сделать отличную карьеру, чтобы спасти меня.
— А как иначе, — сказала Ребекка. — Ведь я твоя сестра.
Лили была уверена, что Ребекка поступила так без всяких колебаний. Семья для нее стояла на первом месте. Лили объясняла ее сильные чувства тем, что ее удочерили.