Граничник
Шрифт:
— Давай лучше ты с нами, Гринь? А что? Станешь послом доброй воли, свяжешь договорами две страны, сражающихся с демонами! Достойное дело, будет что докладывать начальству.
Тот на мое предложение отреагировал ироничной улыбкой. Мол, да-да, бегу впереди платформы!
— И через какое время я окажусь в подвале ваших ревнителей? Сразу, как только ты расскажешь, что я маг, или дадут водички перед арестом попить? Вы же на дух конкурентов не переносите, хотя сами именно что магией с врагами и боретесь!
— Вот не надо только побасенки общинников пересказывать! — вскипел я. — Конкуренты, конечно! Какие вы нам конкуренты! Есть разница
— А чего же она раньше-то не работала, вера ваша? До того, как Печати сорвали? Вроде тоже храмы были: и православные, и католические, и протестантские! И это я только про христианство говорю! А экуменизм? А универсализм?
Ну, на это-то мне было чем ответить. Копий в данном вопросе было сломано множество, и Ассамблея давно имела толкование данному факту.
— Потому и не работала, что зримое проявление веры не нужно было. Грубо говоря, не было демонов — не нужны были и силы, их изгоняющие. Битва до падения Печатей была на духовном уровне, а не в реальности, это сейчас она в нашем плане бытия происходит. От того и возможности у Воинов Христовых проявляются. Так что ты не путай, нехристь, наша сила от Веры происходит, и со своими заклинаниями ты ее в один ряд не ставь!
— И боевые песнопения Стражей тоже? Как по мне — примитивная ритмоформа, по сути — простенькое заклинание, обернутое в псалмы!
— Техники есть техники, Гринь, ты прекрасно понимаешь это. Да, ты прав, есть сходство между простыми заговорами и боевыми молитвами. Но только внешнее. Источники разные.
— А как по мне, так никакой разницы нет! Источник ваш тот же, что и у нас — избыток магии, разлитый по миру после падения Печатей.
В другое бы время, в другом месте я и спорить бы с ним не стал. Сделал бы все, чтобы доставить его к ближайшему ревнителю. А тот бы быстро разницу нехристю объяснил.
Но мы были одни в сотнях километров от цивилизованных мест, и плыли по-над болотом, которое одним своим видом вгоняло в тоску. Отчего бы и не поговорить с человеком, который спас жизнь твоего воспитанника? Тем более, с человеком, который смог отогнать древнего бога — что ему мог сейчас противопоставить Стефан? Да, согласен, не очень верный с точки зрения догматов подход, но мы, наставители, существа насквозь прагматичные. За это нас и ценят.
Спустя некоторое время спор наш утих, но только затем, чтобы Гринь снова мог вернуться к уговорам помочь ему с охотой на Анубиса. На этот раз устав переливать из пустого в порожнее, я ответил резко:
— Если даже предположить, что мы согласимся — а это не так! — как ты себе представляешь эту нашу помощь? Стефан — обычный пацан, только и спасается на рефлексах, да памяти тела. И, допустим, он потенциальный ревнитель — толку с того, если он не обучен?
— Ну вот, а все вера-вера! — хохотнул Гринь. — Это уже похоже на рассуждения нормального, критически мыслящего человека… цифровой копии человека. Необученный жрец — это аргумент!
Имей я в тот миг тело, подхватил бы что потяжелее с пола, да и швырнул в наглую эту, ухмыляющуюся морду!
— Как с хлябей уберемся, катись на все четыре стороны, нехристь.
— Вот она благодарность церковников!
— Наша благодарность будет выражена в том, что Трибунал о тебе узнает уже после того, как ты сделаешь отсюда ноги. И нам, между прочим, еще ответить придется за то, что не задержали тебя!
Спор снова заглох. Видно было, что ненадолго — нехристь явно подбирал новые
Стефан на приказ заучить длинный и довольно непростой текст отреагировал так, как я и ожидал. А именно, нахмурился и неохотно кивнул. Понять его было можно: чины или, как их еще называли, заклинательные молитвы ревнителей являлись лингвистически сложными построениями, читать которые требовалось в определенном ритме, не сбиваясь.
Однако принялся он за дело пусть и без особого желания, но с решительностью, которая всегда являлась его отличительной чертой. И спустя каких-то три часа наизусть затвердил первый, хоть и не слишком сложный, чин из пяти базовых. Естественно, произносил он его без нужного ритма, тут еще надо было шлифовать и шлифовать, но, как говорится, терпение и труд все перетрут.
— Кажется, за нами следят, — сообщил в этот момент Гринь.
В способностях мага определять Разломы и местоположение демонов мы уже успели убедиться, так что я лишь кивнул и уточнил:
— Кто?
— Это-то и странно. Не демоны. И не ведьмы с Анубисом, слепок с бога я снял четкий. Просто… Знаешь, как смотрит кто-то. Я даже не могу сказать, что этот кто-то нам враждебен. И вектор взгляда определить не могу. То есть могу, но он постоянно меняется.
Я поднял дрон повыше и принялся описывать им круги над нами, с каждым разом увеличивая радиус. Ничего не обнаружил в радиусе двух сотен метров, даже использование различных режимов съемки ничего не дало. Тихая безжизненная топь. Только гады ползучие размером с ужа, жабы да редкие болотные птицы. Ну и мошкара, естественно.
— Уверен? — уточнил я спустя минуту. — Тут без антиграва довольно сложно передвигаться.
— Нет, не уверен. Но есть ощущение, что те, кто за нами следят, дружат с магией. Слабый фон… вон там.
И он одними глазами указал на одинокую ель, растущую метрах в ста пятидесяти впереди.
— Ну давай проверим.
Дело такое — перестраховка спасла множество жизней. Даже если Гринь ошибся и его обычной тревожностью накрыло, мне дрона сгонять несложно. Ресурс у него почти полный, запасные элементы питания в наличии, да и не последний, чай. Так что удерживая его на высоте в пять метров, я отправил разведчика в полет по указанным ориентирам. Тот, осмотрев все с особым пристрастием, вернулся ни с чем.
— А теперь, вроде, там, — глаза нехристя указали на ряску слева, которая только что колыхнулась. — Нет, стоп. Смещается. И быстро! Оли, эта штука прет прямо на нас!
Но я и сам уже это видел. Как и Стефан, остановивший платформу и уже стоящий с рельсой в руках. Раздвигая ряску, на нас двигалась волна, породить которую могло только очень крупное тело. Скажем, гигантский уж, метров так пяти в длину. Или иная какая живность размером не меньше.
Наконечник стрелы охотника двигался за головой буруна, понемногу наливаясь золотом. Но пока Гринь не стрелял. Ждал чего-то, об этом и неуверенное выражение его лица говорило. Словно бы он поверить не мог в то, что видел, но при этом опасности особой не ждал. Мой подопечный тоже не торопился залить движущуюся волну вольфрамовыми снарядами.