Гражданин 19f

Изотов Владислав Николаевич

Над холлом, передняя стена которого замещалась прозрачной композитной плёнкой, сиял световой постер госкорпорации Arbeit MacroCon, приглашавший состоятельных работников управленческих структур переселяться в планетарную Аркологию — комплекс «загородных» участков, имитирующих климат Арда. Очень приятная картина — уютные особняки на берегу огромного озера с кристально-чистой водой, самые настоящие пляжи с белым песочком, азерумные «джунгли» вокруг усадеб, и чистое, голубое небо. Такое небо бывает только на Арде или, в крайнем случае, на Марсе. Над Аркологией же была выстроена сеть крупных куполов, внутренняя поверхность которых и проецировала

чудесный лазурный небосвод. «Живите и работайте в раю» — гласил слоган стереоизображения; заворожено рассматривая всплывающие образы, Ким начинал понимать отца, столь одержимого идеей вырваться из анклава в такой «особнячок». И почему-то особенно цинично на фоне всего этого великолепия взмывали за пленочной переборкой многокилометровые «шпили» технических массивов, чёрные бесформенные глыбы, в чреве которых мерцали редкие огоньки. Что там могло размещаться? В один такой монолит можно было, наверное, заселить весь анклав четыре раза…

Засмотревшись на стереоролик, Ким не заметил, как к нему подошла смуглая девушка в короткой юбке и курточке.

— Здравствуйте, господин Келли. Вы здесь по поводу регистрации гражданства? — обратилась она спокойным тихим голосом, что, тем не менее, заставило Кима вздрогнуть.

— Аа-а?.. Ну да, да, конечно. У меня запись… — немного опешив, пробормотал он.

— Приношу извинения, но мы ожидали вас несколько позже.

— Так ведь… Я записывался на половину третьего.

— Ничего страшного. Мы рады представить вашему вниманию услуги комнаты отдыха, в которой вы можете с пользой для себя провести время ожидания процедуры. Если вы согласны, пожалуйста, проследуйте за мной.

Ким молча качнул головой. Девушка, несмотря на маленький рост, была очень обаятельной и грациозной, а облегающий костюмчик, напоминавший униформу стюардесс на Финиксе, придавал её стати какой-то особый шарм. Сперва могло показаться, что она ходит босой, но если присмотреться внимательнее, становились заметны полупрозрачные, очень тонкие сандалетки на ремешках, прикрывавшие стопу. Короткие волосы едва прикрывали тонкую шею, через которую кристальным ободком была перекинута композитная цепочка с кулоном.

— Вот… А вас как зовут, девушка?..

Она, не останавливаясь, повернула голову — на лице было лёгкое смущение.

— Простите?..

Ким понял это по глазам. Неестественно чистые, без «сеточки» сосудов по краям, с сияющими янтарными радужками зрачков…

— Так вы не человек?

— Боюсь, что нет. Объект является обслуживающим синтетом класса «Афина» — улыбнулось существо — Для удобства общения вы можете называть меня тем именем, которое, на ваш взгляд, более привлекательно.

Она почти не отличалась от живого человека. Кожа, волосы, суставы, крохотные трещинки на пухлых губках… Как это могло быть машиной? «Синтетом»… На Финиксе тоже были роботы-андроиды, которые имитировали человеческую фигуру, но отличить их от живого организма было легко; а эта девушка была как самый обычный, живой человек, только с необычными глазами. Но ведь и немало людей сейчас пользовались глазными имплантами или нанокорректорами, хотя бы тот же Уинс.

— Хм, буду звать тебя Энни. — ответил Ким. Он и сам не заметил, как перешел на «ты»; обращаться к машине на «вы» не допускалось на подсознательном уровне. — А как к тебе здесь обычно обращаются?

— Обычно обращаются «Эй, тварь» или «Иди сюда» — рассмеялась синтет, бросив косой взгляд в сторону людей в халатах.

— Не

любят они вас, да?

— Любят. Просто у них правильное отношение к нам — согласно статусу. Вы ведь только второй день здесь? Когда вы немного освоитесь в нашем обществе, вы поймёте.

Всё-таки, местная техника считывала информацию по инсигнии. Теперь это становилось очевидным — как иначе Энни могла знать о времени пребывания Кима в анклаве?..

— «Правильное»?.. Нет, не понимаю.

Девушка пожала плечами.

— Мне будет трудно объяснить вам это сейчас. Понимаете, для нас не существует тех понятий, которыми оперируете вы, люди. Вы считаете подобное обращение оскорблением, верно?

— Ну?..

— Для нас не существует такого определения. Каждый из нас осознаёт свой статус и своё место внутри Системы. У них — тоже есть статус, хотя они не осознают его или осознают не в полной мере. И для всех предопределена роль. Отношения, которые выстраиваются между нами, правильны, так как предопределены законами Системы.

— Так, стоп, а ты можешь объяснять конкретнее? Это всё похоже на проповедь телевангелиста.

Энни вновь усмехнулась, покачав головой.

— Я ведь говорила, что это трудно объяснить. Трудно объяснить человеку. И совсем трудно объяснить человеку, так мало соприкасавшемуся с Системой.

— Ладно. Я понял, что лезу не в своё дело — махнул рукой Ким. Синтет склонила голову набок, сощурившись.

— А вы интересный человек. Вы мыслите не так, как они. Задаёте вопросы, пытаетесь понять, осознать. Система ещё не видит вас, но вы, определённо, заслуживаете внимания…

— По-моему, мы уже пришли?

Существо поклонилось.

— Не могу вас больше задерживать, господин Келли. Мы надеемся, что вы с удовольствием проведёте время в нашей комнате отдыха. До свидания.

— И что это было?.. — мысленно спросил себя Ким, глядя вслед удалявшейся «Энни». Довольно необычное поведение для машины, да и что бы этот бред мог означать? Набор многозначительных и запутанных фраз, свойственный шизофреникам. Но техника не способна страдать шизофренией.

— Время…

— Местное время — 13 часов 47 минут. — тут же откликнулась служба информационной поддержки.

До приёма оставалось больше 50 минут.

Комната отдыха была небольшим уютным помещением, уставленной морфируемой мебелью и полупрозрачными столиками из стеклообразного материала. Её стены были украшены световыми полотнами каких-то древних художников и лианами азерумного плюща, переливающегося рубиновыми огоньками. Через плёночные заграждения открывалась захватывающая дух панорама анклава, четко выделявшегося над бескрайними полями промышленных секторов, уходивших за горизонт. На композитной мембране переборки сверкала объёмная сигнатура ОФС, медленно вращая кольцами. Ким не мог блеснуть широкими познаниями в геральдике, но этот символ всегда вызывал у него недоумение; очень трудно было догадаться, какой смысл мог нести острый угол в форме отраженной буквы «L», заключенный в двойное вращающееся кольцо. На Финиксе, национальным символом служил сокол с пучком стрел, вымершее летающее животное на скошенном бело-красном щите. Смысл такого герба был достаточно понятен, чего нельзя сказать о системной сигнатуре. Из-за огромного количества домыслов и отсутствия официальной истории возникновения федеральной эмблемы, в народе этот косой угол порой называли «энигма федералис» или просто «косяк».