Гражданин 19f
Шрифт:
Удивительно, как быстро ему удалось заснуть в том душном салоне маглева. Очнулся Ким уже на пассажирской станции жилого комплекса, и, буквально валясь с ног, не без помощи Фиделя добрался до своих скромных апартаментов. Прямо в комбинезоне, не разуваясь, Ким завалился на кровать, которая больше походила на выдвижную полку с мягкой синтетической подстилкой, заменявшей здесь привычный матрас, простыни и подушки. Но словно по закону подлости, сон отступил. Стоило только задремать, как что-то заставляло тело вновь проснуться, словно выдёргивая из муторной пелены неясных образов, на удивление одинаковых, бесформенных и пугающих. Пришлось скинуть сапоги, но и это не принесло облегчения. В конце концов, ворочаясь и перекатываясь с живота на спину, Киму удалось погрузиться в сон на каких-то два или три часа, после чего глаза и вовсе отказались смыкаться. Оставалось лишь лежать в тёплой синтетической «мочалке», буравя взглядом тёмный зеркальный потолок комнатушки.
Жилая
А ещё была эта давящая на и без того расшатанные нервы всепоглощающая тишина. Наверное, каждая жилая камера закрывалась герметично — хотя особой необходимости в таких мерах безопасности Ким не видел. Внутри анклава поддерживались вполне пригодные для человеческой жизни условия, правда, за пределами жилмассивов приходилось носить ребризеры: по улицам носились клубы «красной пыли», или, как её называл Фидель, «трансшлака». «Трансшлак» представлял собой отходы производственного цикла сверхмассивных атомарных стереолитографических установок, так называемых «универсальных конструкторов», которые обычно располагались в промышленных зонах-пустошах за пределами анклавов, но здесь, почему-то, были установлены и на нижних уровнях населённого комплекса. Может быть потому, что он был просто-напросто выстроен уже поверх них, а может потому, что анклав был слишком густонаселённым и требовал упрощённой системы доставки и распределения изделий первой необходимости. Зато выбрасываемая установками в атмосферу пыль была предельно вредной для человеческого организма без глубокой биомодификации, но к счастью, от неё защищал даже самый простой дыхательный фильтр. Так или иначе, в дополнительной изоляции жилых камер было мало толку, потому что получался эдакий «сундук Кощея» из очень-очень древней легенды: камеры были изолированы и самодостаточны внутри коммунальных блоков, которые были, в свою очередь, изолированы и автономны внутри анклава, но и анклав был изолирован от внешнего мира — метроплекса, бесконечной чреды промышленных комплексов Федеративной Системы, где было невозможно выжить без скафандра. Ким не слишком хорошо понимал, для чего нужен такой многократно дублируемый режим. Весь Финикс располагался под несколькими старыми геодезическими «колпаками», предоставленными федералами ещё во времена Колониальных Войн, но ни одного, даже незначительного прорыва оболочки с тех самых пор не было, даже несмотря на отвратительное качество техобслуживания. Зачем же всё так усложнять?.. В памяти Кима сразу всплыл бездарный стереофильм какого-то шестнадцатилетнего выскочки из Аспартии, в котором были представлены «ужасы режима» Федеративной Системы. В одной из сцен, «не в меру свободолюбивым» гражданам перекрыли подачу воздуха в квартирах, от чего они, наигранно мучаясь с полминуты, так же наигранно «умирали», корчась уже на полу. Фильм вышел настолько дурно поставленным и переполненным псевдопатриотической бравадой, что обрёл широкую популярность в видеопорталах планетарной информационной сети — не смотря на то, что сотни подобных поделок ежедневно выходят из-под горячих рук вооружившихся видеоконструкторами «режиссёров». На родине, ролик не вызывал ничего, кроме мимолётной улыбки… Но не здесь. Как бы иронично это не звучало, но фантазии молодого патриота о Федеративной Системе могли быть достаточно близки к действительному положению вещей. По крайней мере, так казалось сейчас Киму. Хотя, скорее всего, это лишь сказывалось лёгкое недомогание…
Ким так и продолжал лежать на своей полке, то предаваясь воспоминаниям, то размышляя о каких-то совершенно отвлечённых вещах. Незаметно для него улетучивалась боль, а мысли становились всё яснее. Наверное, уже давно наступил день, но в этой камере было совершенно непонятно, какое на поверхности время суток. Смена дня и ночи давно уже утратили былое значение, и человечество жило по искусственному, воссозданному Системой временному циклу. В колониях, подобных Финиксу, менялось хотя бы освещение — а здесь, в анклаве, и неба-то видно не было. Невероятных размеров массивы технических и жилых сооружений, вместе с переплетением многоярусных эстакад и мобильных платформ, устремлялись на километры ввысь и на десятки километров вглубь от поверхности планеты. Сами жители такого техногенного лабиринта придавали слову «поверхность» несколько иное значение: для них, этим словом именовался не давно утерянный в чреве метроплекса первоначальный уровень планетарной коры, а пространство за пределами чернеющей громадины анклава. Видел бы её Паркер…
Ким вздохнул, вспоминая старого приятеля. И где-то он сейчас?.. Вряд ли им теперь суждено когда-нибудь встретиться. Паркер покинул Финикс раньше Кима, почти три года назад, желая испытать удачу где-то на раскалённой глыбе Ригерии. Вестей от него всё это время небыло. Да и не мудрено; всё-таки, это не какие-нибудь три миллиарда километров, а несколько тысяч световых лет. Аппараты мгновенной «сверхсветовой» связи на Финиксе были доступны лишь высокопоставленным чиновникам и десятку толстосумов, но уж точно не обитателям трущоб. Но Ким не терял надежды на то, что когда-нибудь товарищ вернётся. Паркер был смышлёным и амбициозным человеком, а значит, вполне вероятно, на новом месте он устроился совсем не плохо. Правда, оппортунизма было в нём многовато, но кто не без грешка…
В очередной раз перевернувшись с живота на спину, Ким внезапно для самого себя осознал, что ему хочется есть. Державшая в оцепенении тошнота уже давно прошла, и, наверное, можно было вставать на ноги. Сколько же времени он пролежал?.. Жалко, что здесь нет часов, или даже чего-то отдалённо на них похожего…
— … Местное время — 10 часов 12 минут. Доброе утро, пользователь. — услужливо подсказал голос системы надзора.
— Ч-чёрт!.. — Ким от неожиданности вскочил с койки, но тут же осел, ударившись головой о стеллаж.
— Ты что, блин, мысли мои читаешь?!-!
— В соответствии с федеральным законом о регулировании иммиграции, системе локального надзора и оповещения предоставляется доступ к прямому каналу нейроскриптинга субъектов, пользующихся услугами временной миграционной инсигнии. При установке перманентной гражданской инсигнии, вам будет предоставлена возможность отключить эту функцию… — Всё так же спокойно ответил женский голос.
Просто замечательно. Теперь у них имеется полное право «вклиниваться» в чужие мысли и память.
Ким, потирая ушибленный затылок, вновь поднялся с кровати. Как только ноги коснулись прохладного пола, освещение комнаты резко улучшилось, будто темнота сама по себе «сжалась» в маленькие, жиденькие тени.
— Состояние вашего организма соответствует допустимым нормам. Несколько учащено сердцебиение. Имеется возможность провести корректировку…
— Не надо! Ничего, блин, не надо. — в сердцах сплюнул Ким, поправляя на ногах изоляционную плёнку, заменявшую здесь привычные носки из синтетического волокна. Фидель сказал, что всё будет готово к встрече до половины третьего, или, максимум, к четырём — если отец (как обычно) не поторопится. Оставшегося времени с головой хватало, чтобы позавтракать, привести себя в порядок, и… Дальше лежать на полке.
И хорошо, если в холодильнике уже лежит что-нибудь съестное — ведь в противном случае придётся топать в муниципальный кафетерий на тридцатом ярусе, или разбираться как работает пищевой синтезатор.
Ким осторожно дёрнул дверцу холодильной ячейки; к его счастью, на полочках были аккуратно разложены около десятка пакетов различного размера и несколько тёмно-коричневых термосов. Но вот незадача — все продукты были промаркированы на униязе. Хотя, какая разница, что сейчас есть — главное желудок набить. Вряд ли федеральные пайки скуднее той отвратительной белковой жижи, что со временем вытеснила соевые продукты на Финиксе.
— … Служба информационной поддержки при системе локального надзора и оповещения ОФС предлагает вам установить языковой модуль A 003-001-004 PY…
— … А почему нельзя было предложить этого раньше?.. — огрызнулся Ким с лёгким пренебрежением в голосе. Создавалось впечатление, будто «система надзора» просто издевается над гражданами: сколько раз в моменты, когда могла потребоваться помощь, «говорилка» упорно молчала? Или она работает только после десяти часов утра?.. Ким понимал, что излишне иронизирует, но такое положение вещей раздражало.