Гражданская Война в освещении П Н Милюкова
Шрифт:
6) Красная книга В. Ч. К. 1921.
7) И. Майский. Демократическая контрреволюция. 1923.
8) Н. Святицкий. К истории Всероссийского Учредительного Собрания. 1921.
9) Колосов. Сибирь при Колчаке. 1923.
10) Борьба за Урал и Сибирь. 1926.
11) Партизанское движение (Сибирь. 1926).
12) Болдырев. Директория, Колчак, Интервенция. 1925.
13) Последние дни Колчаковщины. 1926.
14) Революция на Дальнем Востоке 1923.
15) Парфенов (Алтайский). Уроки прошлого. 1921.
16) Максаков и Турунов. Хроника гражданской войны в Сибири. 1926.
17) Антонов-Овсеенко. Заметки о гражданской войне. 1924.
18) Какурин. Как сражалась революция. 1926.
19) Анишев. Очерк истории гражданской войны. 1925.
20) Гусев. Гражданская война и красная армия. 1925.
21) Черная книга (интервенция на
22) Бош. Год борьбы. 1925.
23) Калинин. Под знаменем Врангеля. 1925.
24) Антанта и Врангель. 1923.
И многое другое.
Я взял, как мне кажется, лишь главнейшее и то, что находится у меня под рукой (Я не беру новых материалов, характеризующих революцию до октября и следовательно относящихся к первой части работы П. Н. Милюкова.). Историк гражданской войны должен следить за журналами: "Красный Архив", "Пролетарская революция", "Летопись Революции", "Красная Летопись" и др., в которых можно найти немало первостепенных материалов для ознакомления с эпохой. Желающему теперь нетрудно познакомиться с литературой по истории революции и гражданской войны, так как в 1926 г. вышли два {44} соответствующие указатели:
1) Данишевский. "Опыт библиографии октябрьской революции" и
2) Доброницкий. "Систематический указатель по истории русской революции" (сюда включена и иностранная литература - характерно, между прочим, что при исчерпывающей в теории полноте, я все же своей книги о "Красном терроре" не нашел).
Далеко не всегда П. Н. Милюков имеет в своем распоряжении и опубликованный в эмиграции материал. Как на характерный пример можно указать на ссылку автора на источник ознакомления его с рабочим движением на Урале. Правда, Милюков, как мы уже видели, почти не останавливается на этой знаменательной странице гражданской войны, в значительной степени ниспровергающей искусственное построение его схемы. Быть может, у автора умолчание являлось даже бессознательно, ибо для характеристики движения на Ижевском и Боткинском заводах он знает только один источник - книгу Гутмана (Гана) "Россия и большевики". Между тем, эта книга не может служить серьезным источником для исследования. П. Н. Милюков ничего не знает о том, что в журнале "Пролетарская революция" за 1924 г. были напечатаны многочисленные выдержки из газеты восставших "Ижевский Защитник". Автор мог бы воспользоваться интереснейшими воспоминаниями непосредственного участника движения, рабочего с.
– д. Уповалова, напечатанными в берлинской "Заре" в 1923 г. (В "Заре" были напечатаны и другие воспоминания - напр., записки рабочего Струмилло и др.).
Для изложения Уфимского Совещания и периода власти Директории автор пользуется книгами Гинса, Субботовского, Зензинова и Аргунова. Нельзя, касаясь этого периода, умолчать о книгах Майского, Святицкого, Болдырева, о статье Утгофа ("Былое") - именно там найдется первостепенный материал. Игнорирование этих книг - никакого следа знакомства с ними в тексте Милюкова нельзя усмотреть {45} тем более странно, что, напр., книгою Святицкого я широко пользовался в своем ответе Чернову, напечатанном в "Последних Новостях"; воспоминания ген. Болдырева я излагал довольно подробно в "Голосе Минувшего", отмечая то новое, что вносят воспоминания Болдырева в существующую зарубежную литературу.
П. Н. Милюков может сказать, что вся эта обширная "советская литература", а равно и эмигрантская, которую он в значительной степени игнорирует, не может изменить его точек зрения. Я думаю, читатель должен признать, что голословное утверждение Милюкова в предисловии книги, что немотивированные "неточности" едва ли имеются в его работе, не соответствует действительности. Приведенные примеры сами за себя говорят. На некоторых весьма существенных деталях, исходя из текста П. Н. Милюкова и оставляя в стороне то, что им замалчивается или сознательно, или бессознательно - в силу незнакомства с материалом, - можно показать, что кое какие из упомянутых книг должны были побудить автора внести поправки и оговорки к своему тексту с фактической стороны. Приведу несколько примеров, оговариваясь, что количество этих примеров может быть увеличено.
Книга Колосова "Сибирь при Колчаке" - книга местами очень тенденциозная. В данном случае эта тенденциозность послужит в нашу пользу, ибо нельзя предположить, что один из главных руководителей противо-колчаковского движения и лидеров с.
– р. партии, поднимавших крестьянские восстания, будет тенденциозен в освещении деятельности местного партизанства. П. Н. Милюкову надо сгустить краски в отрицательных тонах для характеристики сибирского правительственного режима при адм. Колчаке. По концепции историка с момента омского переворота все окрашивается густо в реакционный цвет, и под подозрение берутся все элементы прогрессивной общественности.
{46} П. H. Милюков не считает нужным отметить, что эта "реакционность", выражавшаяся в атаманщине, бороться с которой Колчак, по собственному признанно, был бессилен (см. "Допрос Колчака"), выявилась задолго до принятия власти будущим Верховным Правителем - тогда еще, когда адм. Колчака даже не было в Сибири. Эта "атаманщина" не зависела от того или иного правительства. Вот, напр., слова А. А. Аргунова - автора весьма в сущности тенденциозной по отношение к Колчаку брошюры "Между двумя большевизмами". "Сибирское правительство (до образования Директории) не пыталось бороться с этим злом, ибо, даже при желании, ничего не могло бы с ним сделать". Естественно, и Директория за свое кратковременное управление не могла достичь положительных результатов. Так же было и при Верховном Правителе.
"Под влиянием произвола военных властей - говорит П. Н. Милюков - уже в декабре 1918 г. начались волнения и восстания, а жестокое усмирение их военными властями и сожжение целых деревень, уже окончательно оттолкнуло сибирское крестьянство от власти". Первое "уже" - сразу делает изложение П. Н. Милюкова весьма неточным. Из книги Колосова (и по другим материалам) он мог бы увидеть, что широкое крестьянское движение началось уже в сентябре, т. е. до переворота 18 ноября и еще до образования Директории - грозное минусинское восстание совпало с моментом "колчаковского" переворота. Даже Колосов часть этого движения "стихийного" характера считает своего рода сибирской махновщиной, неприемлемой ни для какого государственного течения. В самом деле, только разнузданной стихией можно объяснить, напр., резню, которую устроили так называемые "повстанцы", руководимые большевиками в маленьком Кузнецке. Из других источников, напр., из подсчета "Томского Рабочего" мы знаем, что эта {47} "уманьская резня" в Кузнецке сопровождалась убийством 325 местных интеллигентов.
Говоря о крестьянском восстании в Енисейской губ., историк весьма категорически свидетельствует, что предводителями повстанческих "банд" были иногда интеллигенты, даже офицеры: "с точки зрения начальства, все восстания объяснялись воздействием большевицких агитаторов, но большинство восстаний не имело ничего общего с большевизмом" (стр. 135-136). Большевицкие материалы, приведенные в книгах "Партизанское движение в Сибири", "Борьба за Урал", "Последние дни Колчака" (Этот материал решительно между прочим опровергает версию, приписавшую лично адм. Колчаку распоряжение 28 марта 1919 г. о расстреле заложников, взятых в деревнях. Это было распоряжение ген. Розанова, впрочем, отмененное 24 июня 19 г., немедленно после подавления восстания в Каноном узде. Этим распоряжениям надо противопоставить другие распоряжения Колчака, говорившие о недопустимости жестокостей и нарушения имущественных прав мирного населения, требовавшие от командиров отрядов не допускать в виде кары сжигания деревень, хотя бы в них были причастные к восстанию, учреждавшие комиссии по разбору жалоб и т. д. А. В. Колчак в своих весьма искренних показаниях высказывал даже сомнение в том, что ген. Розанов мог бы издавать распоряжения о сжигании сел в интересах подавления восстаний. Он отмечал, что всегда запрещал какие бы то ни было телесные наказания и предавал суду виновных в подобного рода деяниях. Вообще, показания адм. Колчака вводят существенные коррективы к обычному изложению (его характеристика, напр., атаманщины). Хотя П. Н. Милюков на них ссылается, но по тексту не видно, чтобы он ими пользовался.) совершенно отчетливо выясняют картину, и нет никакого сомнения в том, что движение именно в Енисейской губ. было спровоцировано в значительной степени демагогией большевиков. Главные руководители этого движения б. шт.-кап. или фельдфебель Щетинкин и с.
– р. Кравченко, если не были официально коммунистами, то действовали по инструкциям партии и связаны были с партийным центром.