Греческая эпиграмма

Коллектив авторов

* * *

Дафнис, ты дремлешь, устав, на земле, на листве прошлогодней, Только что ты на горах всюду расставил силки. Но сторожит тебя Пан, и Приап заодно с ним подкрался, Ласковый лик свой обвил он золотистым плющом. Вместе в пещеру проникли. Скорее беги же, скорее, Сбросивши разом с себя сон, что тебя разморил!

* * *

Тирсис несчастный, довольно! Какая же польза в рыданьях? Право, растает в слезах блеск лучезарных очей. Козочка, верь мне, пропала, малютка пропала в Аиде. Верно, когтями ее стиснул безжалостный

волк. Воют уныло собаки; но что же ты можешь поделать? Даже костей и золы ты ведь не можешь собрать.

* * *

Друг мой, прошу, ради Муз, сыграй на флейте двухтрубной Что-нибудь нежное мне! Я ж за пектиду возьмусь; Струны мои зазвенят, а пастух зачарует нас, Дафнис, Нам на свирели напев, воском скрепленной, сыграв. К дубу косматому станем поближе мы, сзади пещеры; Пана, пасущего коз, мигом разбудим от сна.

* * *

Родом другой был с Хиоса, а я, Феокрит, написавший Все это, был я одним из сиракузских граждан, Сыном я был Праксагора и сыном был славной Филины. И никогда я к себе Музу чужую не звал.

* * *

Этой тропой, козопас, обогни ты дубовую рощу; Видишь, — там новый кумир врезан в смоковницы ствол. Он без ушей и трехногий; корою одет он, но может Все ж для рождения чад дело Киприды свершить. Вкруг он оградой святой обнесен. И родник неумолчный Льется с утесов крутых; там обступили его Мирты и лавр отовсюду; меж них кипарис ароматный; И завилася венком в гроздях тяжелых лоза. Ранней весенней порой, заливаясь звенящею песней, Свой переменный напев там выкликают дрозды. Бурный певец, соловей, отвечает им рокотом звонким, Клюв раскрывая, поет сладостным голосом он. Там я, присев на траве, благосклонного бога Приапа Буду молить, чтоб во мне к Дафнису страсть угасил. Я обещаю немедля козленка. А если откажет Просьбу исполнить мою — дар принесу я тройной, Телку тогда приведу я, барашка я дам молодого. С шерстью лохматой козла. Будь же ты милостив, бог!

* * *

Вот кто нам рассказал про сына Зевса, Мужа с быстрой рукой, про льва убийцу. Вот он, первый из всех певцов древнейших, Он, Писандр из Камира, нам поведал, Сколько тот совершил деяний славных. Этот образ певца, из меди слитый, Здесь поставил народ; взгляни и ведай — Лун и лет с той поры прошло немало.

* * *

С вниманьем ты взгляни на статую, пришлец! В дом к себе ты придешь и всем расскажешь: В Теосе видел я Анакреонта лик; Первым был он певцом в былые годы. Прибавь еще к тому, что к юношам пылал, — Всю о нем ты тогда расскажешь правду.

* [43]

Здесь звучит дорийцев речь, а этот муж был Эпихарм, Комедии мастер. И лик его, из меди слит, тебе, о Вакх, В замену живого В дар приносят те, кто здесь, в огромном городе, живет. Ты дал земляку их Богатство слов; теперь они хотят тебе Воздать благодарность. Много слов полезных он для жизни детям нашим дал — За то ему слава.

43

«Здесь

звучит дорийцев речь…» Размер эпиграммы сложный: длинные нечетные стихи — хореи, четные — ямбы; короткие стихи — адонические с анакрузой.

* * *

Лежит здесь Гиппонакт, слагавший нам песни. К холму его не подходи, коль ты дурен! Но если ты правдив да из семьи честной, Тогда смелей садись и, коль устал, спи тут.

КАЛЛИМАХ

ПОКИНУТОЙ

Клялся не раз Каллигнот Иониде, что в жизни ни друга Он, ни подруги иной больше не будет любить. Клялся, — но, видно, правдиво то слово о клятвах любовных, Что не доходят они вовсе до слуха богов; Нынче он к юноше страстью пылает; о ней же, несчастной, Как о мегарцах, совсем нет и помину с тех пор.

ГЕТЕРЕ

Пусть и тебе так же спится, Конопион, как на холодном Этом пороге ты спать здесь заставляешь меня! Пусть и тебе так же спится, жестокая, как уложила Друга ты! Даже во сне жалости нет у тебя. Чувствуют жалость соседи, тебе ж и не снится. Но скоро, Скоро, смотри, седина это припомнит тебе.

ВЕРЕНИКЕ

Четверо стало Харит, ибо к трем сопричислена прежним Новая ныне, и вся благоухает она. То — Вереника, всех прочих своим превзошедшая блеском И без которой теперь сами Хариты ничто.

* * *

Здесь, Артемида, тебе эта статуя — дар Филераты; Ты же, подарок приняв, деве защитницей будь.

ПОЭТУ ГЕРАКЛИТУ

Кто-то сказал мне о смерти твоей, Гераклит, и заставил Тем меня слезы пролить. Вспомнилось мне, как с тобой Часто в беседе мы солнца закат провожали. Теперь же Прахом ты стал уж давно, галикарнасский мой друг! Но еще живы твои соловьиные песни; жестокий, Все уносящий Аид рук не наложит на них.

ЭПИТАФИИ УТОНУВШЕМУ

1

Если бы не было быстрых судов, то теперь не пришлось бы Нам горевать по тебе, сын Диоклида, Сопол. Носится где-то твой труп по волнам, а могила пустая, Мимо которой идем, носит лишь имя твое.

2

Кто ты, скиталец, погибший в волнах? Твое тело Леонтих, На побережье найдя, в этой могиле зарыл, Плача о собственной доле, — и сам ведь, не зная покоя, Чайкою всю свою жизнь носится он по морям.

НА ТИМОНА-МИЗАНТРОПА

1

Тимон, ты умер, — что ж лучше тебе или хуже в Аиде? — Хуже: Аид ведь куда больше людьми населен.

2

Не говори мне: «Привет». Злое сердце, ступай себе мимо. Лучший привет для меня, коль не приблизишься ты.

* * *

Немногословен был гость, и поэтому стих мой короток: С Крита Ферид подо мной, сын Аристея, бегун.