Греция. Лето на острове Патмос
Шрифт:
Мы разделали тушу, наполнили тарелки самыми разными норвежскими салатами, которые Лили с Анной приготовили из картошки, фасоли, свеклы и макарон, после чего все собрались у огня. Некоторое время слышался лишь звук работающих челюстей, вздохи и стоны удовольствия. Мы подняли несколько тостов за Лили, выпив по-скандинавски: опрокинув в себя водку аквавит, которую ради такого случая привезли Гуннар с Карлом, и запив все это пивом. Потом Кристос взял в руки гитару и спел пару жалобных греческих песен о юных девушках, чахнущих по своим мужьям и возлюбленным, ушедшим воевать на Балканы, и молодых парнях, проклинающих безответную любовь и горечь моря.
Наконец мое терпение подошло к концу.
— Мемис, — сказал я, — расскажи нам о привидениях.
— Точно! — воскликнула Лили. — Именно поэтому я хотела отпраздновать свой день рождения именно здесь.
Он сболтнул, что тут могут водиться призраки, но толком о них ничего не рассказал. А еще он слегка побаивался сюда ехать. — Она повернулась к нему: — Что скажешь, неправда?
Мемис посмотрел на нее совершенно невинным взглядом огромных синих глаз. Его русые неухоженные локоны поблескивали в свете костра. Равнодушно, как и полагается мужчине, он пожал плечами.
Кристос посмотрел на него сурово, совсем как Теологос, когда я сказал, что мы отправляемся на Агриояли.
— Фантазмата? — спросил он. — Призраки?
— Кс ерис, — ответил Мемис. — Сам знаешь.
— Нет, — отозвался Кристос, переходя на английский язык, — не знаю.
Теперь уже все смотрели на Мемиса. Он помялся, посмотрел на Кристоса, потом на меня.
— Мемис, ну давай! Пожалуйста! — умоляюще произнесла Лили. Она повернулась к Кристосу: — У меня все-таки день рождения. Я обожаю рассказы о привидениях.
— Тома, — обратился ко мне Мемис, — ты переведешь?
Я кивнул.
Он хлебнул рецины и посмотрел в таящийся за костром сумрак. В глазах Мемиса появилось слегка игривое выражение. Он явно наслаждался тем, что все внимание присутствовавших теперь было приковано к нему. Подавшись вперед, посмотрев по очереди на каждого из нас, он зашептал:
— Э нас итан Ерманик ос аксиоматик ос…
— Один был немецким офицером… фашистом, — переводил я. — Его называли Капитаниос Тромер ос, Капитан Ужас, из-за чудовищных злодеяний, которые он совершал на Патмосе. И у него был молодой человек, юный грек…
— Элла, Меми! — промолвил Кристос. — Ладно тебе!
— Это правда, — мотнул головой Мемис.
— Откуда ты знаешь? — спросил его по-гречески Кристос. — Тебя тогда еще на свете не было.
— Все это знают, — тоже по-гречески отозвался Мемис.
— Кто?
— Куча народу… ливадиоти… Они помнят!
— Что они говорят? — схватила меня за руку Лили.
— Многие истории. — Кристос поднялся и обратился ко всем нам по-английски: — Вы знаете, какие люди есть. Они все делают лучше или хуже, чем на самом деле. Ничего не есть правда. Даже в исторических книжках! Правда, Тома? — Он помог Пенни встать. — Нам надо ехать. Утром у меня много клиентов. — Он огляделся: — Кого-нибудь подвезти?
Желающих, естественно, не нашлось.
Как только Кристос и Пенни отбыли в Скалу на маленькой лодочке с кабиной, Лили повернулась к нам.
— Что с ним такое? — спросила она.
Мемис пожал плечами. Я знал, что именно столь сильно обеспокоило Кристоса. Мемис рассказывал одну из многочисленных историй, не предназначенных для ушей посторонних. Эти истории принадлежали лишь Патмосу. Они были семейными преданиями. Этого рассказа не слышал даже я.
— Ну и что было дальше? — спросила Анна, улыбнувшись мне и подавшись к Мемису. — Рассказывай.
— Да! — присоединились к ней остальные норвежцы.
Магнус, Йенс, Лизбет, Гуннар и Карл еще ближе подсели к огню. На их пальцах и губах поблескивал сок от только что съеденного мяса.
Мемис выпятил грудь. Поблескивая глазами, он продолжил:
— Э тси…
— А его молодой человек, этот юный грек… он был с Патмоса? — спросил Магнус.
— Я… я не знаю, — замялся Мемис. Собравшись с мыслями, он продолжил: — Ал а…
— Однако, — переводил я, — он оказался доносчиком, стукачом у фашистов, и греческое подполье отдало приказ похитить обоих и доставить на Аркой, — я махнул рукой в сторону моря, — это маленький остров, вон там. У Аркоя похищенных должна была забрать британская подводная лодка.
Мемис подался вперед.
— Короче, отряд жителей Патмоса, — прошептал он, — подослал к капитаниосуТромеросу одного парнишку лет четырнадцати-пятнадцати, к которому этот фашист тоже проявлял интерес и, возможно, уже даже принуждал к сексу — не знаю. Этот второй парнишка должен был договориться о встрече с капитаном и его дружком за Скалой, на пляже. Когда они пришли на место встречи, их уже ждали люди из подполья. Они схватили их, связали, бросили в шлюпку и привезли сюда. Здесь им предстояло ждать лодку, которая должна была отплыть с ними на Аркой. Дело было летом, в июле, ночью, примерно такой же, как сейчас… — Он обвел глазами тьму, окружавшую медленно умирающий костер.
— И что было дальше? — надтреснутым голосом спросил Карл.
— Любовник фашиста, — продолжил Мемис, — твердил, что он ни в чем не виноват, что он ненавидит капитана, который принудил его к сожительству с ним. Однако все знали, что он был доносчиком. А тот второй парнишка все смотрел на них, и глаза его, как уголья, горели ненавистью. Люди из подполья отвели капитана и его любовника в тот дом, — Мемис ткнул пальцем в едва различимое в темноте заброшенное здание, сереющее в поле, словно призрак, — там им предстояло ждать лодку. Но тут один из членов отряд не выдержал. А может, он был и не один. Капитан и любовник были совершенно беспомощны. Их слишком сильно ненавидели. Одним словом, кто-то схватил пистолет и застрелил фашиста. После этого, естественно… — Мемис, замолчав, обвел взглядом наши завороженные лица, — пришлось пристрелить и любовника. Того самого грека-доносчика, — он махнул рукой в сторону поля, — их тела погребли где-то там. Представители греческого сопротивления были в ярости. Как и немцы. Тела так никогда и не нашли. Немцы отомстили. Расстреляли кое-кого из жителей острова. А люди, входившие в отряд, похитивший капитаниосаТромероса, и мечтавшие стать героями, даже не могли никому рассказать о том, что сделали. Но об этом и так все знали…