Грех и чувствительность

Энок Сюзанна

– Уж я ему показал, кто здесь главный! – заявил Валентин, хлопнув ладонью по поверхности воды.

– Так бы и сказали, что тоже хотите искупаться. Я бы вас пригласила.

– Это вы сейчас так сладко поете, моя птичка, но я слышал, как мгновение назад вы визжали от страха.

Элинор рассмеялась.

– Оказывается, под моей юбкой сидел ежик! А я подумала – какой-то страшный зверь.

– Да, но кто может винить его за это? – Маркиз снял мокрый сюртук и бросил на берег рядом с ее сорочкой. – Я, например, его понимаю.

Элинор

сразу же вспомнила, что она, абсолютно голая, сидит, скорчившись, на мелком месте и всего лишь темнота и несколько дюймов воды скрывают ее тело от окружающего мира.

– Что вы делаете?

Он поднял голову и взглянул на нее.

– Собираюсь искупаться. Вы же сами сказали, что пригласили бы меня присоединиться к вам.

Сердце у нее пропустило один удар.

– Но я… на мне ничего не надето.

Деверилл вытащил сорочку из-под брюк и стащил через голову, отправив вслед за сюртуком.

– Я пытаюсь нагнать вас.

Она хотела, было ответить, что ему не обязательно купаться вместе с ней, но ее буквально приковал к месту вид его обнаженной мускулистой груди и плоского живота.

Силы небесные!

– Но я уже выходила из воды, – с запинкой произнесла она, с трудом переводя взгляд на его лицо.

– Ну и прекрасно. Или вам требуется помощь?

– Валентин, я…

– Вы хотите, чтобы я ушел? – тихо спросил он. Она замерла.

– Нет.

Деверилл полностью погрузился в воду. Мгновение спустя из пруда вылетел и шлепнулся на берег один высокий ботфорт, за ним последовал второй, и Валентин, отфыркиваясь, появился над поверхностью воды.

– Проклятие! В сапогах было полно воды. Я чуть не утонул.

– Вам следовало выйти на берег и снять их, – заметила она, отступая туда, где поглубже и где можно выпрямиться. Видно, она с ума сошла, если позволяет этому продолжаться, но в то же время гадкий внутренний голосишко нашептывал, что она будет дурочкой, если упустит этот момент.

– Наверное, так было бы лучше, – ответил он, и его мокрые брюки шлепнулись на камень рядом с сорочкой, но тогда я испачкал бы в грязи всю свою заднюю часть.

Сделав глубокий вдох, он снова ушел под воду, и только по мелькнувшей голой ноге можно было приблизительно определить направление, в котором он уплыл. Стрекотание сверчков и плеск воды казались в его отсутствие невероятно громкими. Она учащенно дышала, сердце бешено колотилось. Когда он вынырнул на поверхность в нескольких шагах от нее и принялся отжимать воду из своих черных волос, она долго смотрела на его лицо, довольную улыбку и глаза, говорившие гораздо больше, чем он позволял себе сказать.

– Валентин?

– Мне кажется, что меня укусила за палец черепаха, – заявил он. – Я вас слушаю, дорогая.

– Вы меня поцелуете еще раз? – спросила она дрожащим голосом.

– Я предупредил вас о третьем поцелуе и о том, что лучше не искушать меня, – тихо напомнил он.

– Я

это помню.

– Я подумаю. – И он снова ушел под воду.

Элинор застыла в ожидании, прислушиваясь, готовая прийти в ярость, если он вздумает обратить все в шутку. Эта ночь принадлежала ей, это была ее единственная ночь. И она сделала это: сказала, чего она действительно хочет. Его.

Теплые губы прикоснулись к ее плечу. Боже мой, она даже не слышала, как он вынырнул. Она замерла, чувствуя, как губы скользнули вдоль шеи, и теплое дыхание обласкало щеку.

– Валентин, – тихо вздохнула она.

– Я обдумал ваше предложение, – пробормотал он за ее спиной и, медленно проведя руками по ее плечам, сплел вместе их пальцы. – Но я дам вам еще один шанс. Вы уверены, что это то самое приключение, которого вам хотелось?

Ей не надо было даже думать о том, что ответить.

– Да, это приключение, которого я хочу. На одну сегодняшнюю ночь.

Деверилл должен понять ее. Она не имеет намерения вступать с ним в любовную связь. Это убило бы братьев и погубило ее будущее.

Не могла же она сказать ему, что эту оговорку она делает скорее для собственного спокойствия, чем для него, и что, увидев его в компании другой женщины, она могла напомнить себе, что это было частью их договоренности и поэтому для ревности нет места.

– Только на сегодняшнюю ночь, – повторил он. – Это именно то, что жаждет услышать любой джентльмен.

Все еще держа ее руки в своих, он потянул ее назад, и Элинор, потеряв равновесие, упала спиной к нему на грудь. Валентин наклонился и поцеловал ее. Боже, как она мечтала о прикосновении его губ – горячих, нетерпеливых, умелых. Она застонала и, высвободив руку, запустила в его волосы, потом повернулась к нему лицом.

– Это твоя ночь, Элинор, – прошептал он, отрываясь от ее губ. – Что ты хочешь? Что ты хочешь, чтобы сделал я?

– Я не хотела бы ничего загадывать, – шепнула она в ответ, снова притягивая к себе его лицо. Взяв за талию, он опустился вместе с ней под воду. Ощущение было ни с чем не сравнимым: его горячие губы и горячая кожа, прикасающиеся к ней, и холодная вода вокруг. Она прижалась к нему всем телом и почувствовала, как его твердый член прикоснулся к ее животу – возбужденный и готовый к действиям.

Она охнула и, чуть не захлебнувшись, поднялась на поверхность.

– Господи, я совсем не хотел утопить вас.

– Я знаю, Деверилл… Валентин… Я просто хотела посмотреть на тебя.

– Вот как? Значит, нам повезло, что захватили одеяло.

Кажется, его совсем не удивила ее просьба. Возможно, он проделывал то же самое раньше с какой-нибудь другой женщиной, может быть, даже в этом же пруду. Элинор нахмурила лоб и охнула, когда он обнял ее и снова завладел ее губами. Как ему удалось, будучи таким искушенным, таким привычным к обладанию женщинами, сохранить такую страстность?