Грехи империи
Шрифт:
Именно этого Влора и ждала. Она наклонилась к Мелн-Дуну, стараясь не выдать своего нетерпения:
– Вы хорошо знаете Жёлтый зал?
– Конечно.
– А личные комнаты Мамы Пало?
– Тоже.
– Тогда... – Влора направилась к двери, чтобы позвать гонца. – Мы можем помочь друг другу.
Глава 37
Микель погрузился в глубины своей памяти, чтобы найти крошечный шарик, который спрятал там много лет назад. Он держал его очень осторожно, раскалывая как яйцо и впуская в разум все мысли, надежды, амбиции и воспоминания. Выплеск эмоций был настолько внезапным, что, хотя Микель предвидел его, он опустил голову и заплакал.
Потребовалось больше часа, чтобы взять себя в руки. Он изо всех сил пытался примирить две разные личности с двумя совершенно разными целями, пока наконец они не слились воедино и он вспомнил, кто он на самом деле: Микель Бравис, Сын Красной Руки и, насколько ему известно, единственный пало, который когда-либо внедрялся в ряды черношляпников и достигал ранга серебряной розы.
Таниэль всё это время стоял молча и, слегка нахмурившись, с любопытством наблюдал за Микелем. Микель же использовал лицо Таниэля как спасательный круг для своего прежнего «я» – того, кем он был до того, как стал черношляпником. Смотрел в эти холодные голубые глаза, пока дыхание не успокоилось, а руки не перестали дрожать.
Микель утёр слезы и через несколько секунд обнаружил, что смеётся. Сначала это был непрошеный смешок, вырвавшийся сквозь стиснутые зубы, а затем хохот от души. Он хлопнул себя по коленям и наклонился, пытаясь отдышаться.
– Ну и что тут смешного? – спросил Таниэль.
Микель снова взял себя в руки.
– Просто я больше недели почти не спал, искал человека, который напечатал «Грехи империи», и после погони за ним по долбаным улицам обнаружил, что это тот самый человек, на которого я работаю.
Таниэль сардонически ухмыльнулся.
– Ты чуть не поймал меня в Заводском районе. Мне было бы гораздо легче, если бы я знал, что это ты сидишь у меня на хвосте.
Наконец на его лице появилась улыбка, и, похоже, он расслабился. Усевшись напротив Микеля, он потянулся к бурдюку с чаем.
– Если бы я тебя поймал, моё прикрытие полетело бы в бездну.
Таниэль издал неопределённый звук.
– Возможно. А возможно, нет.
Микель перебрал в уме все опасные ситуации и удачи последних двух недель и попытался взглянуть на них с точки зрения Таниэля. Всё оказалось игрой в кошки-мышки, только теперь оба поняли, что никакой мышки на самом деле не было. Если честно, это было немного унизительно, но если никто не узнает, то с этим можно жить.
– А что с лицом? – спросил он. – Магия?
Таниэль кивнул.
– Я не знал, что такое возможно. Разве избранные не обнаружат подставу?
– Это... – Таниэль помолчал. – Очень хорошо сделано. Магия, сотканная, чтобы прикрыть магию. Меня не способен обнаружить даже другой пороховой маг. К сожалению, теперь, когда я убрал магию, её восстановление займёт много времени.
Микель поморщился.
– Сожалею.
– Ты не мог этого знать, – успокоил его Таниэль. – Кроме того, я подумал, что тебе важно увидеть моё лицо.
Он вдруг подался вперёд и заглянул Микелю в глаза. Микель нервно постукивал ногой. Он не знал всего о Таниэле. Во время Адроанско-Кезской войны и после неё в газетах писали много слухов, в том числе предполагали, будто он убил бога. Но по крайней мере Микель знал, что Таниэль пороховой маг, с которым шутки плохи.
– Ты помнишь своё задание? – спросил Таниэль.
Микель считал Таниэля другом, но в той же степени, в какой дружелюбного пещерного льва можно счесть домашним животным. Он медленно кивнул.
– Внедриться в ряды черношляпников. Завоевать их доверие. Подняться по служебной лестнице. Стать незаменимым.
– И? – спросил Таниэль.
– И ждать, – сказал Микель.
Таниэль удовлетворённо улыбнулся.
– Отлично.
Ждать, решил Микель, самое трудное в работе шпиона. Вот почему он создал шарик и хранил настоящего себя взаперти в крошечном уголке сознания. Если он сможет стать совершенно другим человеком, тогда не нужно ждать и можно жить счастливо и свободно, пока не пришло время сменить сторону.
Стать настоящим шпионом черношляпников, двойным агентом, работающим как двойной агент, было чрезвычайно трудно, потому что он не мог совершенно сменить личность. Он по-прежнему оставался Микелем Брависом со своей биографией, семьёй, друзьями и наследием. Больше всего на свете он хотел, чтобы мать гордилась сыном пало, работающим на дело пало, но вместо этого пришлось глубоко ранить её, став ненавистным членом тайной полиции.
К счастью, у него очень хорошо получалось разделять свои эмоции. Но не идеально.
– Чего же я жду?
Таниэль нахмурился.
– Ты прекрасно знаешь, что об этом лучше не спрашивать.
Расстановка приоритетов. «Если я не знаю своей конечной цели, то не выдам её, если меня раскроют и будут пытать».
– Знаю. – Микель глубоко вздохнул. – Но иногда...
– Хочешь знать, стоит ли оно того?
Микель кивнул.
– Я не стану забивать тебе голову ложными обещаниями, – сказал Таниэль.
– Ты никогда их не давал.
Таниэль положил руку на затылок Микеля, заключая его в братские объятия, и заглянул ему в глаза, словно что-то искал. После долгого неловкого молчания Таниэль отстранился, задумчиво нахмурившись.
– Ты сейчас серебряная роза?
Микель показал медальон у себя на шее.
– Как думаешь, есть у тебя шанс стать золотой розой?
– Да, – ответил Микель и тут же поправился: – То есть был. Фиделис Джес в ярости из-за железных роз, которые ты украл. Он обещал мне золотую розу, если я приведу тебя.
– А если не приведёшь?
– Меня понизят.
Излишне упоминать, что понижение в должности уничтожит годы тяжёлой работы. От одной мысли об этом Микеля охватывала тревога и глубоко внутри что-то сжималось.