Грехи империи
Шрифт:
Посланец не отставал ни на шаг:
– Потери – тринадцать человек, но взводу удалось уйти.
– А Мелн-Дун?
– Едва избежал смерти. Один из наших парней получил пулю вместо него.
Влора наклонилась в седле и подстегнула лошадь, криками разгоняя прохожих с пути.
Влора быстро просмотрела доклад о засаде повстанцев пало на узенькой улице Гринфаэр-Депс и устремилась в главный кабинет форта. Там уже находился Мелн-Дун. Медик «Штуцерников» зашивал ему рану на лице.
Влора несколько раз позвала его по имени, но коммерсант, нахмурившись, смотрел куда-то в пустоту поверх её плеча. Наконец он вроде бы пришёл в себя, отмахнулся от медика и встретился с ней взглядом. Он облизал губы и прочистил горло, но, похоже, не находил слов. Влора уже видела подобное у зелёных новобранцев и обычных граждан, застигнутых врасплох неожиданной жестокостью. Засады всегда ужасны, независимо от того, насколько ты опытен, а в таком клаустрофобном месте, как Гринфаэр, ужасны вдвойне.
– Всё хорошо, – сказала Влора, положив руку на плечо Мелн-Дуна. – Я уже получила доклад. Я знаю, что произошло.
– Они напали на меня, – ответил тот, широко раскрыв глаза. – Я пытаюсь помочь им. Я один из них!
– Они напали на моих солдат, – заверила его Влора.
– Но и я был там. – Мелн-Дун коснулся груди. – Я стоял прямо там, на виду, меня было хорошо видно. С нами были мои люди. Они убили Сирен-Теля и Элею.
– Его топограф и помощница, – тихо пояснил медик.
– Я работал с Сирен-Телем двадцать лет. Он руководил работами на моей каменоломне. Я собирался... – Мелн-Дун задохнулся, не в силах больше говорить.
Влора обменялась взглядом с медиком, которой явно предпочёл бы, чтобы его пациента оставили в покое и дали ему прийти в себя. Но у Влоры не было времени, чтобы оставить Мелн-Дуна горевать. Давить на него рискованно, но Фиделис Джес поставил ультиматум, а она придумала способ получить желаемое, не отправляя всю армию в Гринфаэр.
– Как вы думаете, кто это сделал? – мягко спросила она.
Мелн-Дун отвёл взгляд, как ребёнок, который не хочет ябедничать на друга. Наконец, он произнёс:
– Я думаю, это были люди Мамы Пало. Нет, я уверен в этом. Я узнал одного из её головорезов.
– И вы уверены, что они видели вас в перестрелке?
– Уверен. – Мелн-Дун пошевелился и позволил медику закончить швы. – Леди Флинт, не думаю, что мне следует скрывать это от вас.
– Что именно?
– Я считаю, что они пришли за мной.
– С чего вы так решили?
Мелн-Дун подождал, пока медик закончит и Влора отпустит его. Когда они остались наедине, коммерсант вроде бы немного пришёл в себя. Он промокнул свежие швы тряпочкой и вытер кровь с лица. Влора всё время наблюдала за ним, молча призывая высказаться. Нужно, чтобы он заговорил. Возможно, ей подвернулся шанс настроить его против Мамы Пало.
– Я кое-что обнаружил сегодня утром, – наконец признался он. – Мама Пало работает с дайнизами.
Влора обошла Мелн-Дуна, села за стол и откинулась на спинку стула, переваривая услышанное. Хотела бы она удивиться, но это последний кусочек головоломки, о которой она даже не подозревала. Конечно же, Мама Пало работает с дайнизами. Они проникли в Гринфаэр-Депс, которым правит Мама Пало. Если даже черношляпники знали о них, то она и подавно. Вполне логично, что она с ними в сговоре.
– С какой целью? – спросила Влора, не заботясь о том, что выдаёт свою осведомлённость о дайнизах.
Мелн-Дун, похоже, ничего не заметил:
– Точно не знаю. Некоторые из нас подозревали это уже несколько месяцев, но до сегодняшнего утра я был не уверен. Я был в Жёлтом зале, отдавая дань уважения, и свернул не туда. В зале можно заблудиться, даже если хорошо его знаешь. И я вошёл в комнату, полную иностранцев.
– Вы уверены, что это были дайнизы?
– Более чем. Для вас, крессианцев, дайнизы и пало выглядят одинаково, но для нас они различны, как день и ночь. Кажется, они не обрадовались, что их обнаружили, так что я поспешил убраться, опасаясь за свою жизнь. Вернулся домой и сразу отправился к вам. Подумал, что среди ваших солдат буду в безопасности. Хотя бы до тех пор, пока мои люди не сообщат, есть ли у меня неприятности с Мамой Пало.
Влора забарабанила пальцами по столу, решая, что делать дальше. Будет ли рискованно надавить на него?
– Так вы уверены, что они пришли за вами?
– Может быть и другая причина. Моя сделка с вами... Честно говоря, я был не вполне откровенен. Я говорил, что Мама Пало знает о сделке, но не сказал, что она её не одобряет. Она рассердилась на моё неповиновение, а тут ещё я обнаружил, что она в сговоре с дайнизами... Эту засаду устроили для меня.
Значит Мелн-Дун солгал ей. Но он готов работать с ней против воли Мамы Пало, и это хорошо, верно? Влора открыла рот и тут же закрыла, обдумывая свою стратегию. Если она напрямик предложит свергнуть Маму Пало, он может отказаться. Некоторые люди помешаны на своей верности. А вот если он сам это предложит...
– В форте вы будете под моей защитой, – сказала она. – Но за его пределами, боюсь, я мало что могу. Задача моих солдат – поддерживать мир и помогать в строительстве, а не вмешиваться в политику Гринфаэр-Депс.
– Я вам признателен, но...
Мелн-Дуна прервал стук в дверь. Влора удивилась, обнаружив за ней пало.
– Один из моих помощников, – пояснил Мелн-Дун. – Можно нам немного побыть наедине?
Влора ждала снаружи почти пять минут, расхаживая по кабинету и барабаня пальцами по стене. Сердце билось вдвое быстрее. Она должна принять решение. Хватит тянуть с Мелн-Дуном. Нужно либо найти способ заручиться его поддержкой в свержении Мамы Пало, либо готовить солдат к полномасштабному вторжению в Гринфаэр-Депс.
Из сосредоточенности её вывело рыдание. Она подошла к двери кабинета и прислушалась, но та тут же распахнулась. Посланец удалился, оставив бледного и потрясённого Мелн-Дуна.
– Я только что получил известие из своей каменоломни, – ничего не выражающим тоном пояснил он.
– Да? – мягко подтолкнула Влора
– Люди Мамы Пало захватили моё имущество в Гринфаэр. Мою каменоломню, дом, семью. Помните моего бизнес-партнёра, Энну? Её нашли убитой в собственном доме, в нескольких кварталах отсюда. Какая дерзость! – Лицо Мелн-Дуна ожесточилось. – Это зашло слишком далеко. Маму Пало нужно остановить. Я не знаю, что делать. Не знаю, что хуже – то, что я должен скрываться от собственного народа, или перспектива обратиться за помощью к черношляпникам.