Григорий Шелихов
Шрифт:
Выкупной полштоф несет -
выпьем!
Ай да усы, ай да усы,
Усы, усы, усы, развалисты усы!
– Ну и усы! - захохотал мореход. - Пошли им, хозяюшка, водки.
Пускай хлебнут, оглодки бессчастные, перед...
– ...прощением!
– решительно закончила Наталья Алексеевна.
– Каким таким прощением? - вопросительно посмотрел Шелихов на
жену. - Нет их вины передо мною, может, я перед ними виноватым буду,
да ничего не поделаешь, уж
И тут же, волнуясь и спеша, Григорий Иванович изложил Наталье
Алексеевне возникший в его голове рискованный по своим последствиям
план: отпустить музыкантов, а их скрипки и флейты доставить
губернатору самолично, чтобы снискать этим его расположение, передать
давно заготовленную записку о плавании в Америку и попросить о
поддержке в споре с компанионами.
– "Где подобрал мои скрипки, при каком таком случае?" - спросит
тебя губернатор, - трезво подошла к такой нелепой мысли мужа Наталья
Алексеевна. - Якобий-то знает, кому какая скрипица выдана, и начнет
пороть...
– А мне на поротом гузне не сидеть, - вяло, больше из упрямства,
отстаивал Шелихов свою затею.
– Нет, не годится... Подумай-ка, на что ты сядешь, сам ежели, не
дай бог, под кнут угодишь... Давно ли славного морехода и первой
гильдии купца Бечевина тут же в Иркутске губернатор Трескин в тюрьму
посадил да и до смерти забил?..
Шелихов и сам понимал, что придуманный им способ снискать
расположение генерал-губернатора для своих мореходческих интересов
сомнителен, а для попавших в его руки несчастных музыкантов слишком
жесток. В годы былых скитаний Шелихов не раз вынуждался добывать себе
кусок хлеба воровством, и об этом он никогда не забывал. "Но ежели я
упущу такой случай завоевать на свою сторону губернатора - все
пропало. А случай, - терялся в размышлениях Шелихов, - есть случай,
его за деньги не купишь".
– Постой! Нашел, думается, дорожку, Наташенька, - оживился он.
–
Только миром с людьми эту дорожку обговорить надобно... В точку все и
выйдет! Зови оглодков сюда, Наташенька, всех до одного!..
С таким лицом Григорий Иванович - Наталья Алексеевна навсегда
запомнила это - выходил на просторы океана из лабиринта узких проливов
и проходов Алеутских островов.
– Что с людьми в согласии надумаешь, на то и я согласна, -
повеселела и Наталья Алексеевна, направляясь звать арестованных
музыкантов к хозяину.
Шелихов с нарочитой суровостью оглядывал людей, робко входивших в
комнату. Задержав взгляд на бледном лице Яшки Цыганенка,
– Вижу, вы доподлинные усы и на ус сумеете намотать мою сказку...
Шли вы, значит, через Хмельники приангарской дороженькой. Для чего
попали в худое место - не знаю и знать не желаю. Только шли вы и шли,
и напали на вас лихие люди. Ну, как водится, обшарили, денег не нашли
– отобрали скрипицы и жалейки ваши, как вы ни плакались... Запомнили?
– Все запомнили!
– не смущаясь непонятной поначалу речью хозяина,
бодро ответил Яшка Цыганенок, в надежде, что конец ее несет избавленье
от кнута на кобыле.
– Нет, не все! Еще тверже запомните, - продолжал Шелихов, что
послал вам навстречу Исус милостивый купца. Скажем, это был я с
людьми, кои вам под моим амбаром в холку наклали. Вы ко мне с криком:
выручай, мол, лихие люди забрали губернаторские скрипицы и нас
обидели... Ну, я пограбленное у шпыней отобрал, а вам по шеям дал,
чтоб поскорей домой бегли и в Хмельниках забавы себе не искали...
– А скрипки?
– тоскливо спросил Цыганенок.
– Скрипки у купца остались. Купцу к его превосходительству за
всякую цену попасть надобно, а для чего - не вашего ума это дело. Вот
я к его превосходительству со скрипицами и доберусь, и музыки ваши,
как обещался, в целости его превосходительству доставлю... Уразумели,
к чему сказка клонится?
– Ежели иначе нельзя, и на том спасибо! - криво усмехнулся
отчаянный Яшка, соображая, не удастся ли вытянуть еще какое-нибудь
послабление из купеческого усердия выслужиться перед губернатором.
Яшка, конечно, не мог знать, как много интересов было связано у
Шелихова с надеждой стяжать своей "сказкой" благосклонность Якобия, не
желавшего допускать перед свои очи никого из иркутян, пока не
закончится "нужная" война.
– Чем недоволен?
– хмуро спросил Шелихов.
– Али тем, что за амбар
кнута отведать избавляю?
– За самовольную прогулку в Хмельники березовой каши тоже
наглотаемся, горькая она! - чуть слышно проронил Цыганенок под
сердитые окрики товарищей, довольных уже и тем, что хозяин не
вспоминал воровского дела под амбаром.
– Розги? Это еще дешево отделаешься, розгами вас, поди, каждый
день за музыку дерут... Я не принуждаю, сами выбирайте: сказку о
Хмельниках али правду про подкоп в амбаре?..
Шелихов был искренен в желании не допустить злополучных
музыкантов до тяжелого наказания кнутом, которое при бешеном нраве