Гробница императора
Шрифт:
Она с ужасом видела, как Виктор схватил совковую лопату, стоявшую у двери мастерской, и ударил по спине удаляющегося Малоуна. За первым ударом тотчас же последовал второй. Виктор оседлал оглушенного Коттона, намереваясь ударить его затылком об асфальт.
– Отпусти его! – властно произнесла Кассиопея, глядя в разъяренные глаза Виктора.
Тот учащенно дышал.
– Отпусти его, – повторила Кассиопея, уже тише.
– Я тебя предупреждал, что в следующий раз все будет по-другому, – пробормотал Виктор, отпуская
Зеваки расходились. Драка закончилась. Полиции нигде не было видно. Впрочем, сомнительно, чтобы в этом поселке имелся хотя бы один полицейский. Виктор вернулся к своему рюкзаку, закинул его за спину, затем пропустил левую руку сквозь моток бечевки.
Коттон все еще лежал на земле, ощупывая спину.
– Тан приказал нанести по вам удар, – сказал Виктор. – Это должны сделать пакистанцы. Граница там, выше в горах, за монастырем. Вас там ждут солдаты.
– Ты должен понимать, что твой хозяин, по сути дела, подставил под удар и тебя, – сказала Кассиопея.
– Такая мысль приходила мне в голову. Вот почему я пойду первым. Я бы предпочел, чтобы вы не шли следом за мной, но вы ведь все равно меня не послушаетесь, правда?
– Тебе понадобится помощь.
– Малоун был прав. Я слишком много раз рисковал твоей жизнью.
– Но ты также и спасал ее.
– Больше я не стану этого делать.
– Рисковать? Или спасать?
– Ни то, ни другое. А поскольку я знаю, что вы здесь не останетесь, слушай внимательно. Тропа, начинающаяся на западной окраине города, ведет к подвесному мосту. Выждите час. Это даст мне время что-нибудь предпринять. Быть может, я смогу увести солдат в сторону. – Виктор указал на Коттона. – Впрочем, он в любом случае до тех пор не будет ни на что годен.
Он собрался уходить.
Кассиопея схватила его за руку и почувствовала, что он вздрогнул.
– Что ты собираешься сделать?
– Разве тебе не все равно?
– Представь себе.
Виктор молча кивнул на Коттона.
– Почему ты еще в Бельгии просто не сказал мне, что работаешь на Стефани?
– Не мой стиль.
– Твой стиль – подвергнуть меня пыткам?
– Не думай, что это доставило мне радость. Просто у меня не было выбора.
Увидев у него в глазах боль, Кассиопея захотела узнать правду.
– Ты хоть кому-нибудь хранишь верность?
– Только себе самому.
Однако она не купилась на этот ответ.
– Ты не хочешь никому полностью себя раскрывать.
Виктор снова кивнул на Коттона.
– У нас с ним много общего.
И вдруг до нее дошло.
– Ты ведь сознательно устроил драку именно здесь, да?
– Мне нужно было любой ценой задержать вас. Передай ему, я сожалею об ударе в спину, но, похоже, это был единственный способ не дать вам пойти следом за мной.
– Ты здесь для того, чтобы убить Тана?
– Многие были бы этому рады.
– Почему ты этого не сделал?
– Еще не пришло время. Я должен сначала узнать, что затевается там, в горах. Там Линь Йон. Мне нужно его освободить.
– Как ты собираешься поступить с Соколовым?
Виктор ничего не ответил.
– Ты его убьешь?
Снова молчание.
– Говори же! – воскликнула Кассиопея, повышая голос.
– Ты просто должна довериться мне.
– Я тебе верю.
– В таком случае все будет в порядке.
И с этими словами Виктор ушел.
Глава 73
Линь Йон с восхищением обвел взглядом свою тюрьму. Келья представляла собой захватывающее зрелище. Мраморные колонны поднимались к кессонному потолку, сверху донизу покрытые барельефами с извивающимися драконами. Фрески на стенах изображали путешествие императора со свитой: на одной стене он покидал дворец, еще на двух процессия поднималась в горы, и, наконец, на четвертой император прибывал к скоплению зданий, выкрашенных в пурпурный, серый и желто-коричневый цвета, рассыпанных по склону горы.
Сюда. В это самое место.
Такое, каким его изобразил художник и каким его увидел с борта вертолета сам Линь: угрюмые ледники, нависшие над голой долиной.
Их с Соколовым переправили сюда по воздуху прямиком из Каргалыка. Обращались с ними хорошо; от площадки за монастырскими стенами, где приземлился вертолет, их проводили сюда двое молодых монахов в шерстяных рясах, перетянутых красными вязаными шарфами, с волосами, забранными в пучок на макушке и перевязанными красными шнурками с кисточками.
В углу коптил помятый медный масляный светильник размером с рукомойник, наполняя келью ароматом. Окна были открыты, пропуская внутрь прохладный воздух, хоть как-то смягчавший гипнотическое воздействие пламени. Изредка издалека доносилось мычание яков. Линь определил, что побег невозможен, поскольку окна выходили во внутренний двор монастыря, обнесенный высокими стенами.
Соколов сидел в одном из деревянных лакированных кресел. Мебель была утонченной и изысканной. Мраморный пол покрывали дорогие ковры. Похоже, братство «Ба» придерживалось того взгляда, что жить нужно комфортно.
Дверь открылась.
Обернувшись, Линь увидел Пау Веня.
– Мне докладывали, что вы вернулись в Китай, – вместо приветствия обратился к старику Линь.
На Пау была золотисто-желтая ряса – любопытное цветовое решение, потому что, насколько было известно Линю, эта гамма символизировала императорский трон. Позади Пау стояли двое молодых монахов, держа наготове заряженные арбалеты.
– Министр Тан направляется сюда, – сказал Пау.
– За мной? – спросил Соколов.
Пау кивнул.