Гробница императора
Шрифт:
«Еще один Горбачев», – сказала она.
У Линя запиликал телефон. Ткнув кнопку, он подождал, затем посмотрел на экран.
– Когда человек получает высокую должность, он приносит на новое место работы различные ценные вещи. Эти вещи являются его личной собственностью. Чтобы исключить возможность ошибки, мое ведомство составляет архив фотографий.
– И тогда человек, покидая должность, может забрать с собой только то, с чем пришел, – догадался Малоун.
Линь кивнул.
– Когда вы показали мне эти фотографии, у меня в памяти что-то шевельнулось. В правительственной резиденции есть личный кабинет председателя Госсовета. Нынешний обладатель украсил его своими личными вещами, когда занял
Линь положил свой телефон рядом с телефоном Малоуна. Хотя экран на нем был значительно меньше, изображение было отчетливо видно.
Шелковая карта.
– Эта карта висит на стене кабинета.
Малоун и Кассиопея склонились ближе.
– Они абсолютно одинаковые, – пробормотала Кассиопея.
Малоун сразу же понял, что из этого следует.
– Я выразил вслух восхищение этой картой, – продолжал Линь. – И председатель Госсовета сказал мне то же самое, что говорил вам Пау. Это репродукция древней карты, которая произвела на него впечатление.
– Тан и Пау евнухи, – сказал Малоун. – Члены «Ба».
В воздухе повис невысказанный вслух вопрос.
«А председатель Госсовета?»
– Я у него спрашивал, – сказал Линь. – Он ответил, что он не евнух. Он отказался от операции.
– Вы ему поверили? – спросила Витт.
– Я больше не знаю, кому верить.
– Это еще не всё, – сказал Малоун, приглашая всех посмотреть на телефоны. – Обратите внимание на надписи по краю карты из кабинета председателя Госсовета.
– Это китайские цифры, – сказал Линь, указывая на левый край. – Три, четыре, шесть, восемь, два, пять, один, семь.
Малоун осторожно поднес палец к третьей сверху цифре в левом вертикальном столбце.
– Девять. Вверху. В последней строчке. Над ней двойка. И четверка. – Он указал на снимок, сделанный дома у Пау. – Они абсолютно одинаковые. Но сравните вот с этим. – Скользнув по экрану пальцем, он вернулся к изображению наверху постамента. – Другие символы в других местах.
Малоун не отрывал взгляда от Линя. До того наконец дошло прозрение.
– Это не цифры. Это иероглифы.
Все трое одновременно подумали одно и то же.
Древняя карта.
С некоторыми изменениями.
– Пау Вень бывал в гробнице, – сказал Малоун.
– Как и председатель Госсовета, – добавил Линь.
– Это тогда туда было проведено освещение? – спросил Малоун.
Линь кивнул.
Малоун провел в воздухе над экраном телефона две черты. Одну вниз от четверки. Другую вбок от девятки.
– Это координатная сетка, – сказал он, – созданная специально для этой карты. В точности такая же, как на всех остальных картах. И Пау, и председатель Госсовета использовали четверку и девятку. Счастливую и несчастливую цифры. Пау показывал мне нечто подобное в хранилище рукописей. Готов поспорить, точка пересечения этих линий имеет большое значение.
Взяв телефон, Малоун увеличил соответствующую часть изображения. Линии действительно пересекались в определенной точке. Как там сказал Пау? «Уединенное место в горах на западе»? Обозначенное тремя иероглифами:
– Я знаю, что это означает, – сказал Линь. – «Рядом со столицей».
– На крошечном экране вашего телефона это рассмотреть невозможно, – сказал Малоун. – Но если сейчас кто-то посмотрит на эту карту, не сомневаюсь, те же три иероглифа будут на том же месте.
Линь сделал еще один звонок, и через несколько минут подтверждение было получено.
В
У Линя снова запиликал телефон. Взяв аппарат, он нажал кнопку и прочитал текстовое сообщение.
Его лицо стало озабоченным. Он рассказал Малоуну и Кассиопее о телефонном разговоре между Таном и Венем, который только что перехватили его люди.
– Разногласия между ними усиливаются, – сказал Линь. – Пау Вень убедил Тана отправиться на запад, и теперь он хочет, чтобы я также был там. Несколько лет назад мы открыли интернет-страничку, через которую осведомители получили возможность доносить обо всех случаях коррупции. Пау известно об этой страничке. Он упомянул об этом в разговоре со мной. И вот он отправил через нее сообщение. «Известите министра Линя, что я жду его в Храме поддержания гармонии. Там он столкнется с вопиющей коррупцией. Передайте Кассиопее Витт, что она также найдет там то, что ищет».
– Подлец с самого начала знал, где держат мальчишку! – воскликнула Кассиопея.
Малоун покачал головой:
– Судя по всему, у Пау потрясающая сеть осведомителей. Ему известно, что мы остались в живых и встретились с министром Линем.
– Шпионы, – пробормотал Линь.
– Нам нужно немедленно отправиться туда, – решительно произнесла Кассиопея.
– В настоящий момент Карл Тан также направляется на запад, – тихо напомнил Линь.
– Она права, – поддержал ее Малоун. – Нам нужно поторопиться.
Линь покачал головой:
– Я не могу это позволить.
Кассиопея не хотела ничего слышать.
– Почему нет? Не сомневаюсь, вам прекрасно известно, что представляет собой «Ба». Похоже, вы также много чего знаете о Пау Вене. Хоть я лично не знакома с Карлом Таном, последние несколько дней убедили меня в том, что это очень опасный человек. Невозможно оценить в полной мере исходящую от него угрозу. Россия и Америка встревожены настолько, что в кои-то веки действуют сообща, чтобы остановить братство. Я знаю, что вам уже пришлось столкнуться с Виктором Томасом, и хотя я нисколько не оправдываю то, как он поступил с летчиком вашего перехватчика, он спас вам жизнь. А сейчас получается, что во всем этом может быть замешан еще и председатель Госсовета. Вы нас совсем не знаете, товарищ министр. Но мы самые надежные ваши союзники. Все завершится, – она указала на карту, все еще выведенную на экране телефона Малоуна, – вот здесь. – Кассиопея взглянула на часы. – Сейчас уже почти семь часов вечера. Нам нужно трогаться в путь.
Выражение лица Линя несколько смягчилось.
– Сначала должно произойти кое-что еще. Мне только что сообщили об этом.
Малоун ждал.
– Мы нашли Льва Соколова. Сейчас он направляется сюда.
Глава 65
Кашгар, Синьцзян-Уйгурский автономный район
Пятница, 18 мая
01.00
Карл Тан вышел из реактивного лайнера. Перелет на запад через пустыню Такла-Макан прошел без происшествий, погода на всем пути оставалась хорошей. Тан обратил внимание на то, что стрелки часов в аэропорту были переведены на два часа назад – молчаливый вызов постановлению, согласно которому во всем Китае действовало единое пекинское время. Нынешнее правительство относилось к подобным вещам достаточно терпимо. Однако Тан не собирался проявлять такое великодушие. Беспорядки и возмущения, раздирающие западную часть страны, необходимо усмирить железной рукой. Любые сепаратистские устремления будут жестоко наказываться. Если потребуется, он разрушит все до одной мечети и публично казнит всех диссидентов, показывая, что эти земли навечно останутся в составе Китая.