Гроссмейстерский балл
Шрифт:
Филипп выключил прибор. Подвал провалился в тишину. Скрипнул стул — это у Козловской, в соседней комнате.
Маркелов достал из кармана мятую сигарету и коротким движением бросил ее в рот. Вспыхнула зажигалка. Прикурив, Маркелов сунул руки в карманы брюк и прислонился плечом к дверному косяку.
— Привет контрабандистам!
— Здорово, Мизинец, — ответил Филипп.
Он не хотел. Это вырвалось непроизвольно — старая кличка Маркелова, которая доводила того до бешенства. Женя вытащил правую
— Не забыл. А я полагал, что ты совсем забыл меня. В служебном рвении.
— Брось, Женька! — проговорил Левка. — Я ведь тебя предупреждал насчет неверной корректировки чертежей. Ты отмахнулся…
— С тобой я не разговариваю.
— Ну и глупо! — взорвался Левка. — Рад буду, когда тебе влепят выговор!
— Тихо, братцы! Берегите нервы! Что произошло? Не ошибается тот, кто не работает! — крикнул Стас и включил прибор.
ПОА захлебнулся в сумасшедшей тряске. Филипп подскочил к столу и отбросил клеммы питания от гнезд батареи. Повернулся к Стасу.
— Слушай, примиренец!.. Тебя возмутил коньяк, да?! А почему тебя не возмущает Маркелов? Где твой гражданский гнев, а?
Стас усмехнулся, подошел к Жене и попросил у него закурить. Маркелов протянул сигарету и щелкнул зажигалкой. Стас глубоко затянулся, поблагодарил и сел на табурет, заложив ногу на ногу.
— Во-первых, как видишь, от Маркелова мне польза — угостил сигаретой. Копеечная, правда, но польза. А прибор мне алмазов пока не дал. И не даст. Его даже на толчке никто не купит… А Маркелов мне завтра подарит еще сигаретку, правда, Маркелов? Молчит — значит, правда! Даже пачку…
— Паяц, — зло проговорил Филипп.
— Во-вторых! — продолжал Стас. — Во-вторых, Маркелов меня не удивляет. Он не открыл Америки. Он обыкновенный лентяй! Так сказать, ординарный лентяй. Их много. Это факт, и с ним надо считаться… Лентяй, если он не принципиальный лентяй, кажется работягой и даже корчит оскорбленную добродетель…
Женя что-то хотел сказать.
— Я вам слова не давал, — предупредил Стас.
Филипп не понимал, куда Стас клонит. Но поведение Стаса начинало ему нравиться. Стас расхаживал от Онегина к Маркелову и обратно…
— Лентяи были всегда. При Мономахе и даже при Великом Рамзесе. При первом они держали шапку, а при втором… Что они делали при втором? — Стас вопросительно посмотрел на Филиппа, пощелкал пальцами. — Словом, при втором они были просто лентяями. Им было плевать на освоение великой Нубийской пустыни… У нас тоже немало лентяев.
Маркелов потушил сигарету о стенку и повернулся. Стас тронул его за плечо:
— Погоди. Я еще не все сказал!
Круглое лицо Маркелова чуть побледнело, он сбросил с плеча руку Стаса.
— Ты что, драться собираешься?
— Упаси бог! — ужаснулся Стас. —
Женя отошел в сторону и повернулся к Филиппу.
— Обижен, что не досталось место в конструкторском отделе? Ход ищешь?
— Что?!
— Копаешь, говорю. Закон джунглей…
В соседней комнате скрипнул стул. Что ей там не сидится? Филипп видел круглое Женькино лицо. Такая мысль могла прийти только ему, Маркелову, чтоб побольней оскорбить. Отвечать не было смысла. Да и ни к чему.
Филипп наклонился и подобрал разбросанные у батареи концы питания. Левка подошел к Маркелову, расставил ноги и заложил руки за спину.
— Ты подонок!
— Отойди…
— А вот не отойду. Мы с тобой учились не один год и знаем, что ты собой представляешь. Если хочешь, ты и вправду сидишь на месте Филиппа. Понятно?!
— Тихо! — заорал Стас и повернулся к Маркелову: — Ладно, мотай отсюда! Сквози!
Женька усмехнулся.
— А ты-то, ты-то… Магнитофоны и приемники ремонтируешь из заводских деталей. Весь наш отдел тебе должен за халтуру… Ты левак и спекулянт!
Маркелов не договорил. Стас чуть отвел плечо и взмахнул рукой. (По всем правилам бокса — корпус, плечо, рука.) Маркелов повалился на стол, сбросив паяльник и фотоумножители в белых коробочках.
— Нокаут! — проговорил Онегин и, вдруг вспомнив, закричал: — Идиоты! Радиация!
Он бросился к Маркелову. Женька ругался и пытался подняться, но руки не слушались и соскребали со стола какие-то инструменты. Еще немного, и он спихнет головой осциллограф.
— Хулиганы! — закричала Козловская из своей комнаты. Выйти она не решалась…
Филипп и Левка старались увести Стаса. Тот вырывался…
Маркелов наконец поднялся и выбежал из подвала. Лихорадочно протанцевала тень на белой стене пролета, и через секунду хлопнула далекая дверь.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На углу Литейного продавали цветы. Орхидеи в целлофане, мятые скучные розы, белые нарциссы. Филипп слабо разбирался в цветах. Девушка выбрала из корзины трескучий пакетик и встряхнула. Филипп купил орхидею. В целлофане цветок выглядел нежно и загадочно.
Они не виделись два дня. Договорились встретиться у Летнего сада. Если Нина не придет к восьми, можно опоздать в кино. Филипп взглянул на часы. Надо торопиться…