Гроза на Шпрее
Шрифт:
Как Нунке мог допустить, чтобы школу отдали под начальство Шлитсена? Куриная задница он, а не начальник школы! А еще лезет учить других. «Если вдумчиво, спокойно проанализировать эти факты…» Да, уж ты проанализировал! Под носом у себя ничего не замечаешь, а туда же — анализировать! Мразь вонючая! За несколько дней два омерзительных события: самоубийство Гусева и побег Воронова. То, что Гусев наложил на себя руки — невелика потеря, дело не в нем. А вот резонанс среди курсантов, как они толкуют его смерть… Все уверены: Гусев сошел с ума после испытаний в аппарате, там его замучили. Вот и проводи дальше эксперименты! И виноват все тот
Кто мог подумать, что эту бомбу подложит никчемный, полумертвый старик, дармоед, место которому на свалке. Генерал! Специалист по России! Полно у нас таких генералов без армии в трущобах, в очередях за тарелкой супа. А у Воронова, видите ли, нашлись благодетели. Еще бы — мундир! Ведь эти нунке и шлитсены готовы пасть ниц перед любым мундиром, каким бы изодранным и истлевшим он ни был. Потому что сами тоскуют по своим мундирам и регалиям. Вот и получили! Вот и оказались в дураках! Если б Воронов куда-нибудь исчез перед смертью, забился в уголок, это б еще полбеды. Можно было бы списать его, найти похожего фигурой бродягу, напечатать в газете траурное объявление. Так нет же! Все ясно: напоследок, в который уже раз, перепродался кому-то. А чтоб набить себе цену, ибо кто же польстится на такую старую, чесоточную клячу, похитил у Шлитсена из сейфа не только анкеты курсантов, но и некоторые совершенно секретные документы.
Все сопутствовало старику, словно дьявол ворожил ему. Услыхав о Гусеве, Шлитсен выскочил из кабинета, позабыв ключ от сейфа в замочной скважине. Воронову потребовалось лишь вытащить папку с анкетами, положить на ее место другую, взятую с нижней полки, где хранились старые архивные документы, потом заглянуть в подшивки с текущими материалами.
Старый зубр разведки действовал быстро и ловко. Когда Шлитсен, вернувшись, заглянул в сейф, ничто не говорило о том, что здесь похозяйничала чужая рука. Думбрайт наглядно представляет эту картину, и кулаки его сжимаются. Оставить кабинет открытым, забыть ключ от сейфа — на такое способен только неряха Шлитсен! Теперь он слег, симулирует болезнь и еще утверждает, что уже в тот день с утра скверно себя чувствовал: кружилась голова. Теперь его действительно треплет лихорадка, но не от болезни, а от страха перед ответственностью. Нервничает и сам Думбрайт. Пожар сожжет все дотла, если не погасить огонь сразу. А погасить его можно одним способом: задержать беглеца. В крайнем случае уничтожить его. Но пока розыски не дали ничего. Десятки людей подняты на ноги, шарят, рыщут по всему Берлину и за его пределами, но до сих пор не получено ни одного утешительного сообщения.
Почему-то запаздывает и Шульц, хотя гамбургский поезд прибыл полчаса назад. Когда человек тебе крайне нужен… когда каждая минута на счету… Думбрайт рывком подтягивает к себе телефон, набирает домашний номер Фреда. Из трубки один за другим доносятся длинные гудки, но к телефону никто не подходит. Значит, Фреда нет и дома. Куда же, черт побери, он мог подеваться? Может, подался к Нунке? Палец с такой силой нажимает на диск, что аппарат ездит по столу. Трубку сразу берут. Но отвечает не Нунке, а его секретарь: «Нет, к сожалению, его нет. Герр Нунке уехал в школу… Фред Шульц? Нет, не приходил. Хорошо, сразу позвоню!»
А тот, кого так настойчиво разыскивает Думбрайт, сидит с Гельмутом Зеллером в задней комнатке небольшого кафе, расположенного неподалеку от автомастерской.
— Значит, говорите, ферейн «Урожай»? — задумчиво переспрашивает Зеллер и щурится, словно стараясь восстановить что-то в памяти. Минуту он молчит, погрузившись в раздумье. — Сегодня, или самое позднее завтра, в Гамбург выедет один наш товарищ. А вам, Фред, большущее спасибо! Теперь, когда началась подготовка ко второму Народному Конгрессу, особенно важно очистить наши ряды от всякой нечисти.
— Послушайте, Гельмут! А не мог бы этот ваш товарищ выполнить одно мое личное поручение?
— Конечно. Какое именно?
Григорий коротко изложил услышанный в пивной разговор и свои подозрения относительно Ганса Брукнера, описал внешность Лемке.
— Очень резонно, надо проверить! Возможно, и сфотографировать. Подберу человека, который сможет с этим справиться.
— Буду вам очень признателен, когда я узнаю, кто этот человек, у меня гора с плеч свалится… А теперь, друг, пора прощаться, мне и так влетит за опоздание.
— Сошлитесь на машину, на все корки ругайте мастера, — улыбнулся Зеллер, — такой, мол, сякой.
Они поднялись. Крепко пожали друг другу руки. Каждая их встреча для кого-то из них, а то и для обоих могла быть последней — они хорошо это знали и старались вложить в рукопожатие всю силу уважения, дружбы, братской солидарности.
— Наконец-то! Если вас вызывают срочной телеграммой, то и являться вы обязаны незамедлительно! Где вас, черт возьми, носит?
— Не носит, а пришлось стоять. Исчезла искра. Чуть не полчаса бился, пока тронулся с места. Вот доказательство, — Григорий, смеясь, поднял ладони, испачканные машинным маслом. — Может, поздороваемся?
— Ладно уж, побыстрее умывайтесь! И так столько времени потеряно.
— Скажите хоть, что случилось?
— Сбежал Воронов, забрал с собой документы из сейфа Шлитсена.
— Фю-ю! — Григорий упал на стул. — И когда это произошло?
— Очевидно, дня три назад, а спохватились только вчера.
— Ну и новость! Прямо ошеломили… А может, это паника Шлитсена?
— К величайшему сожалению, правда. Поскорее умывайтесь, тогда поговорим!
«Ну и Воронов, ну и молодец, — смывая с рук грязную мыльную пену, думал Григорий, — значит, не напрасно я с тобой возился!»
Григорий вышел из туалета, на ходу вытирая руки носовым платком:
— Как следует не умылся, так не терпится все узнать. Даже голову немного смочил, чтобы прийти в себя и спокойно выслушать вас.
Пересыпая речь отборной руганью, Думбрайт начал рассказывать о событиях того трагического дня.
— Одного я не понимаю, мистер Думбрайт, почему все решили, что документы украл Воронов? Ведь его исчезновение еще ничего не доказывает. Он, насколько я знаю, и раньше не каждый день бывал в школе. Почему подозрение пало именно на него? Ведь можно допустить и такое: старику стало плохо на улице, его забрала карета скорой помощи. Вы дали своим агентам указание обследовать больницы? Или проверить морги?