Грозные годы
Шрифт:
Одноглазый четник насупился и повернулся к своим.
— Вы слышите? — спросил он. — Слышите эту партизанскую сволочь?
— Он над нами издевается! — вспыхнул носатый. — Зарезать его сейчас же! Дайте его мне!
— Ни в коем случае! — заорал в ответ одноглазый. — Отведем его к воеводе, пусть там попробует так поговорить. Там он у нас запоет, вспомнит и то, чего никогда не знал. Пошли, холера партизанская, к воеводе, там мы тебя тупым ножом будем резать! Быстрей! — И одноглазый замахнулся прикладом.
Рыжик выпрямился, тряхнул головой и зашагал. Все близлежащее пространство огласилось его пением:
Долго в цепях нас держали, Долго нас голод томил, Черные дни миновали, Час искупленья пробил.Носатый только взмахнул руками и вскрикнул как подстреленный. У него даже слезы выступили на глазах от злости.
— Дайте мне его! — снова крикнул он. — Я перережу ему горло!
Одноглазый оставался непреклонным, хотя и сам скрипел зубами, едва сдерживая гнев. Когда вошли в село, Рыжик еще громче запел:
Вставай, проклятьем заклейменный, Весь мир голодных и рабов! Кипит наш разум возмущенный И в смертный бой вести готов.Услышав песню, крестьяне поспешили выйти на улицу, дети выскочили на самую дорогу, некоторые женщины открыли окна и испуганно смотрели на это странное шествие. Наконец Рыжика привели к штабу, и одноглазый толкнул его к дверям. Двое часовых подхватили его и потащили внутрь. В ноздри партизана ударил смрадный, прокисший воздух.
— О черт! — воскликнул он. — Что за скотина здесь живет?!
Часовые провели его еще через одни двери, и тут он увидел командира четников. Тот с осоловелым видом сидел за столом и ел, а два денщика пододвигали ему баранину и какое-то вино. Под потолком висело облако табачного дыма. Когда часовые подвели Рыжика к нему почти вплотную, бородач громко икнул и выругался.
— Ты коммунист? — спросил он, посмотрев на Рыжика.
— Да, коммунист, вонючая борода! — крикнул Рыжик. — Борец за свободу и счастье народа!
Рука четника с куском мяса замерла около рта, мутные глаза широко открылись.
— Это меня ты так называешь, коммунистическая собака?! — крикнул он.
— Тебя, конечно, гнилой мешок! И всех вас могу так назвать. Нет у меня к вам никакого уважения!
Командир четников подал знак, и на спину Рыжика обрушились плетки часовых. Некоторое время Рыжик еще мог следить за тем, что происходит, потом все перед ним заколыхалось, как в тумане, и провалилось куда-то. Его окружил мрак. Только перед рассветом, придя в себя от холода, он вспомнил, что с ним случилось.
Когда взошло солнце и его лучи пробились сквозь щели в стенах сарая, куда посадили Рыжика, невдалеке раздалось характерное позванивание — кто-то точил нож об нож. Послышался голос носатого четника, его ругательства, потом звон стаканов.
«Значит, меня казнят, — подумал Рыжик. — Ну что ж, пусть меня убьют. На этот раз от ножа бандита погибнет не какой-нибудь старик или женщина, а настоящий борец и революционер. Я покажу этим гадам, как надо умирать! Узнают об этом и мои товарищи. Они меня никогда не забудут. Милая моя Варица, если бы ты могла быть здесь и видеть, как погибает революционер!»
Рыжик, решив умереть достойно, начал вспоминать то, что он прочитал о парижских коммунарах, о героях Октября, о сыновьях Испании и бойцах интернациональных бригад, об их мужестве и самоотверженности. И такой восторг охватил его, когда он вспомнил это, что он крикнул громко:
— Всех нас все равно не убьете! Пламя революции вам не погасить! — И снова запел свой любимый «Интернационал».
Толпа четников, услышав пение, затихла.
— Братцы, я прирежу его сейчас, как поросенка! — заверещал носатый. — Вытаскивайте его из этого сарая! Только бы мне до его глотки добраться! Чего воевода ждет?
Собравшиеся четники загалдели, требуя выдачи пленного. Открылись двери штаба, и в них показалось огромное тело пьяного воеводы. Он опять икнул и мутным взглядом обвел свою свиту. Затем поднял мясистую руку и хрипло произнес:
— Соберите народ и начинайте казнь. Под нож разбойника!
Несколько человек тут же бросились к сараю, в котором избитый Рыжик провел ночь. Его вывели и погнали к месту казни. Четники закричали и начали стрелять в воздух.
Воевода качнулся и в сопровождении телохранителей двинулся за своим беснующимся воинством.
Вскоре всех жителей села согнали на площадь. Рыжика вывели на середину. К нему с жуткой улыбкой подошел носатый четник и под смех и завывание бородачей вытащил нож.
И тут произошло невероятное. Невдалеке послышалась пулеметная очередь, раздались винтовочные выстрелы. Носатый и стоявший поблизости одноглазый упали первыми. Толстый воевода сразу же плюхнулся в пыль. Он что-то кричал, но его никто не слушал. Чья-то меткая пуля заставила его замолчать. Телохранители побежали вверх по горе, причитая и крича, что командир не должен быть таким толстым. Оставшиеся в живых четники разбежались. В селе стало тихо.
Рыжик, стоя со связанными руками посреди площади, не сразу пришел в себя. Заметив валявшийся нож, он решил поднять его и попытаться освободиться от веревок.
— Ой, товарищ Рыжик, да неужели я тебя живого вижу?! — вдруг донесся до него знакомый голос. Из-за ближайшего домика выскочила сияющая Варица. — Вовремя я пришла?
Рыжик от неожиданности вздрогнул, и лицо его засветилось радостью.
— Откуда ты здесь взялась, Варица?
Возбужденная, улыбающаяся, она бросилась ему на грудь и зарыдала: