Грозный змей
Шрифт:
Де Рохан появился из королевских покоев с опозданием. Шел он очень быстро, его сопровождал десяток хорошо одетых людей – в шелках, шерсти и мехах. Половина из них оказалась альбанцами. События Страстной недели разделили Брогат, Джарсей и Альбин, многие верные королю люди забыли о своей ненависти к галлейцам перед лицом другой жестокости. Любое появление Джека в сельской местности приводило к тому, что на сторону короля и де Рохана вставали новые йомены и рыцари.
Свита де Рохана быстро заняла свои места. К ним присоединились
Герольд терпеливо ждал. Лицо его ничего не выражало, взгляда он не отрывал от лица короля.
Король кивнул.
Герольд поднял свой жезл:
– Ваша милость, милорды и миледи, принц Окситанский шлет вам свой привет. Мой господин хочет разрешить спор по обвинению королем Альбы его жены, сестры моего господина, дамы Окситанской.
Де Рохан не стал ждать ответа короля:
– Это дело касается только суверенитета Альбы. Мы сожалеем… Герольд его как будто не услышал. Следующие слова он почти пропел:
– Прибыв на эти земли, мой хозяин не получил ни привета, ни приглашения от своего кузена, короля Альбы. Приближаясь к городу, он слышал угрозы…
Де Рохан открыл рот, и король Альбы поднял руку. Даже де Рохану пришлось замолчать по прямому приказу короля.
– И теперь мой хозяин узнал, что королева Альбы, его сестра, обвинена в колдовстве, убийстве, заговоре и измене, – продолжил красивый голос. – Эти обвинения мой хозяин находит нелепыми. Еще более нелепым он находит испытание боем, варварскую практику, осужденную Святой церковью…
Архиепископ закричал. Голос у него срывался, потому что епископ был еще совсем юн:
– Бред! Этот хлыщ будет говорить мне, что решила Святая церковь? Мэтр Гри что-то сказал ему на ухо.
– Заткнитесь! – велел он секретарю слишком громко и слишком пронзительно.
– …но вполне способную прикрыть преступление, – закончил герольд. Он не улыбался и не хмурился.
– Как вы смеете?.. – возмутился де Рохан.
– Мой хозяин требует немедленно отпустить королеву. Его не интересуют сладкие речи и промедление. Отдайте ему королеву, его сестру, сегодня же.
– Это не похоже на просьбу, – устало сказал король.
Герольд вытащил из-за пояса перчатку:
– Если разумные требования моего хозяина не будут удовлетворены, эта перчатка вступит в дело.
– Вы угрожаете войной? – спросил де Вральи. – Всерьез?
– Мы не отпустим королеву, она преступница и ведьма, – сказал де Рохан. – «Ворожеи не оставляй в живых».
Король посмотрел на де Рохана и встал.
– Мастер герольд, мне необходимо посоветоваться со своими придворными наедине. Будьте любезны подождать.
Герольд поклонился.
Когда король встал, склонились все. Люди образовали коридор, по которому король спустился с возвышения и свернул направо, к тяжелым дубовым дверям. Они вели в его апартаменты в башне.
Архиепископ поймал де Вральи за руку:
– Оставайтесь здесь и следите за так называемым герольдом.
– Вы полагаете…
Архиепископ нахмурился:
– Возможно, он тоже колдун. Следите за ним.
Архиепископ убежал, оставив де Вральи в нерешительности, что случалось нечасто. Но он не думал, что его кузен может чем-то угрожать королю, а вот принц Окситанский только что пригрозил войной. При этой мысли де Вральи весело улыбнулся.
Он повернулся – доспехи тихо звякнули – и встал перед троном, обнажив меч.
В малом зале заседаний король восседал во главе стола. По сторонам от него оказались архиепископ, выполняющий роль канцлера, и де Рохан, первый советник. Дальше сидели дю Корс, ныне маршал Альбы, и, напротив него, лАйл д’Адам, второй советник.
Де Рохан заговорил еще до того, как король сел. Он заметно волновался.
– Ваша милость, господа, нам представилась удивительная возможность, нужно только ею воспользоваться. – Он улыбнулся королю. – Окситанцы – наши соседи и чужеземцы. Мы можем объединить против них людей, которые для нас важны, рыцарей и дворянство. Их побережье весьма богато. Война окупится.
Дю Корс был осторожнее:
– У нас очень мало времени. А что до меня, я слыхал, что окситанцы знают, как держать копье. И я никогда не доверял штабным генералам, которые твердят, что война окончится к лету.
– Почему у нас мало времени? – Король поднял голову.
Дю Корс замер. Потом пожал плечами:
– Ваша милость, вероятно, знает, что Галле тоже грозят Дикие.
Король посмотрел в глаза архиепископу:
– Мне казалось, вы настаиваете на том, что Дикие – сказка. Наваждение Врага.
Дю Корс смотрел в сторону.
Де Рохан нахмурился.
– Мы должны решить, какой ответ дадим этому хлыщу, – он кивнул архиепископу, – мне нравится это слово.
Король почесал в бороде:
– Нет. Я хочу, чтобы архиепископ изложил мне свое мнение о Диких. Раз уж они нападают на Галле.
– Испуганные люди преувеличивают опасность в десятки раз, – заявил архиепископ. – Это сказки.
Дю Корс нахмурился.
– Однако месье дю Корс собирается увести свои копья домой, чтобы сражаться с этими сказками, – медленно сказал король. – И когда же?
Дю Корс посмотрел на де Рохана, и это было слишком заметно.
Когда на короля находил подобный стих, галлейцы привычно ждали, что де Вральи уверенно его успокоит. Архиепископ пожалел, что оставил его в зале, – но потом увидел, как де Рохан наливает вино, отойдя к буфету, и понял, что поступил правильно.
– День отплытия не имеет никакого отношения к вражеской армии у наших дверей, – сказал де Рохан, подсовывая королю золотой кубок. Именно такого рода маленькие личные услуги помогли ему обратить на себя внимание короля – изначально де Рохан был всего лишь знаменосцем у де Вральи.