Грозовая обитель
Шрифт:
— Хорошо, — одобрила племянницу Летти. — Иногда мне кажется, что Бут в приподнятом настроении еще более невыносим, чем в период депрессии. Лучше держаться от него подальше, пока он не придет в норму.
Когда Гортензия присоединилась к ним за столом, стало ясно, что ее второе путешествие оказалось успешным не более чем предыдущая поездка в Нью-Йорк. Она была явно раздражена и ни с кем не хотела разговаривать. Камилла извинилась и с чувством облегчения вышла из-за стола, оставив сестер вдвоем.
Приготовления к приему под открытым небом шли теперь полным ходом; начали приходить ответы на приглашения. Прием должен был состояться на следующей неделе, но многое еще предстояло сделать. Из Нью-Йорка прибыл большой ящик с японскими фонарями. Наняли дополнительную прислугу для помощи Матильде на кухне, а так же чтобы разносить закуски и напитки на лужайке, где предполагалось установить столы. Камилла с головой окунулась в хозяйственные хлопоты, и это помогало ей отвлечься от тревожных мыслей. У нее еще будет время подумать.
Один из маленьких столиков, предназначенных для лужайки, необходимо было покрасить. Это Камилла могла сделать и сама. Она направилась в подвал, чтобы отыскать кисти и краску в кладовке, когда-то служившей дедушке Оррину мастерской.
Спустившись по крутой лестнице вниз, она увидела перед собой Бута и остановилась, не желая встречаться с ним наедине. Но он не услышал ее шагов, продолжая уверенно идти к кладовой. Увидев, что он скрылся за дверью комнаты, где Летти хранила коллекцию трав, Камилла устремилась к соседней двери. Она тихо возьмет то, что ей нужно, и выскользнет из подвала до появления Бута. По правде сказать, ей было непонятно, что он там делает.
Пока Камилла искала в полутемной кладовке кисти и краску, Бут за стеной разразился гневным восклицанием:
— Так и есть! Я ожидал, что застукаю тебя здесь.
В первую секунду Камилле показалось, что Бут обнаружил ее присутствие и обращается к ней. Но он продолжал тем же тоном:
— Ты снова взялась за свои старые трюки, не так ли?
Из кладовой донесся сдавленный плач, затем Камилла услышала звон разбитого стекла, будто банку с силой кинули на пол.
— Я ведь предупреждал, чтобы ты больше этого не делала, — кричал Бут. — Хочешь оказаться в тюрьме?
Ответ Камилла не расслышала, хотя приложила ухо к стене.
— Пижма! — воскликнул Бут, и слово прозвучало как удар плетью. — Такая доза может убить человека, и это тебе прекрасно известно. Какой дурой надо быть, чтобы думать, что они не раскроют такого неуклюжего покушения! Вытри пол и больше не смей делать ничего подобного.
Камилла снова не сумела расслышать ответ. Она спряталась за приоткрытой дверью, когда услышала шаги Бута, быстро шедшего к лестнице, затем кузен поднялся по ней бесшумно, как кот, которого иногда напоминал ей своими повадками. Наверху захлопнулась дверь в подвал, а в соседней комнате зашуршала половая щетка.
Камилла выскользнула из кладовки, выбежала по лестнице и выскочила из дома, чтобы найти убежище среди чистых, благоухающих трав. Здесь было солнечно и тепло, пчелы гудели и кружились вокруг цветов бальзамника; ничто не нарушало мира и покоя. Хотя… Травы этого сада обладали свойствами, которых Камилла не знала, так что и им она не могла доверять.
Она дрожала, купаясь в теплом летнем воздухе. Что ей делать? Как жить дальше, ощущая в доме присутствие направленной против нее злой воли? Гортензия или Летти — кто из них? Ах, только не Летти, конечно, не Летти! Бут не стал бы так грубо разговаривать с женщиной, которая его воспитала и отдала ему свою нерастраченную любовь. Хотя под влиянием гнева все могло случиться. Она ведь до сих пор мало знала и плохо понимала Бута. В чем состоит цель, которую он преследует с таким пугающим упорством?
Здесь, при ярком свете дня, Камилла пыталась убедить себя: с ее стороны достаточно легкой насмешки, чтобы разрушить все его планы. Не может же он жениться на ней против ее воли! И все же одержимость Бута какой-то затаенной целью казалась устрашающей. «Не пытайся бороться со мной», — сказал он, и Камилла всем своим существом ощущала, что это не пустая угроза. Вновь прозвучав в ее ушах, фраза Бута заставила Камиллу вздрогнуть. Главным образом оттого, что себя она боялась не меньше, чем Бута.
По мере приближения дня, на который был назначен прием, Камиллой овладевало все большее беспокойство. Сумеет ли она провести вечеринку весело и непринужденно, как намеревалась? Как могла она делать вид, что гордится Грозовой Обителью и желает настежь распахнуть двери для друзей, если знает, что в самой сердцевине дома таится ужасное зло?
Как ни странно, манера поведения Гортензии изменилась, что вызвало у Камиллы чувство неловкости. Может быть, на нее подействовало предостережение Бута в подвале? Но разве он стал бы разговаривать так с женщиной, при помощи которой рассчитывал овладеть наследством? Как бы то ни было, Гортензия теперь чуть ли не с энтузиазмом ждала приема и начала принимать участие в его подготовке. Она проявила интерес к списку гостей, принявших приглашение, просмотрела письменные ответы, полученные Камиллой, выражая те или иные чувства по поводу некоторых из них. Сказала, что с нетерпением ждет встречи со старыми друзьями, и выразила удовлетворение тем, что приглашение приняли члены некоторых знатных семейств. Только одно имя вызвало ее неудовольствие. Наткнувшись на записку от матери Норы Редферн, Гортензия с негодованием прибежала к Камилле, красившей мебель для лужайки.
— Значит ли это, что миссис Ландри действительно приняла твое предложение? — вопрошала Гортензия, размахивая листком бумаги перед носом Камиллы, стоявшей на коленях на расстеленных на веранде газетах перед перевернутым стулом; рядом находилась банка с зеленой краской.
— А почему она не должна принять приглашение? — спросила Камилла, проводя кистью по железной ножке стула. — Миссис Редферн, которая тоже к нам придет, сказала, что наши матери были в молодости лучшими подругами. У них, кажется, нет желания продолжать старую распрю.
— Хм-м-м! — От волнения прическа «помпадур» на голове Гортензии угрожающе заколыхалась. — А не сказала ли тебе миссис Редферн, что Лора Ландри проявила чудовищную грубость по отношению к нам после смерти Алтеи, устроив публичный скандал?
— Скандал по поводу чего? — спросила Камилла, не отрываясь от работы.
— Лора встала на сторону твоего отца, — сообщила Гортензия. — А Джон Кинг желал только одного: причинить нам как можно больше неприятностей. Он чувствовал себя униженным семьей жены, и ему захотелось взять маленький реванш.