Грозовая охота
Шрифт:
– Начинаем, - маленькие песочные часы на столике перед судьями перевернулись,
отчитывая десять мгновений, и их большая проекция появилась в воздухе над сценой,
чтобы все зрители могли видеть, сколько осталось времени.
Я начала разводить тушь, и Садо, увидев, что я делаю, почти заржал, прикрыв рот широким
рукавом ханьфу. Марша - медитировала. Без шуток, она закрыла глаза перед белым
мольбертом, сложила пальцами мудры, и погрузилась во внутреннее
перестала мешать тушь, раздумывая, последовать ли ее примеру, изобразив умный вид, а
потом плюнула. Чтобы я из себя не изображала - результата это не изменит.
Через мгновение тушь была готова. Я повращала запястьями, сбрасывая напряжение,
выбрала самую простую и обычную кисть, приступила к рисованию.
Штрихи ложились ровно, четкие и экономные жесты, ровно так, как нас учили, ничего
лишнего. Это не высокое искусство, как говорила наш магистр, оставьте изящество для
факультета Искусств. Я почти слышала ее голос в своей голове: «Четче, Блау. Ты не убьешь
этим лист, если сделаешь нажим сильнее, а размах увереннее. Помните, зачем вы рисуете. Я сказала четче, Блау, потом даже Мара не разберет, что ты наваяла...».
На Маршу я не отвлекалась, я только видела, как взлетают крыльями бабочки рукава, когда
она обмакивает кончик кисти. Я рисовала быстро, потому что торопилась. На то, что я
задумала, десяти мгновений могло не хватить, и свои старые навыки рисовать это быстро я
почти потеряла, но с каждым штрихом пальцы вспоминали все больше и больше, кисть
мелькала все быстрее и быстрее.
Я закончила, когда в часах ещё оставались песчинки - доли мгновения, Марша продолжала
творить, погруженная в свой собственный мир. Судьи смотрели на меня с плохо скрытым
любопытством и ожиданием, один Таджо продолжал что-то читать в своих свитках.
Фелисити подалась вперед и взглядом показала мне на часы. Не терять времени?
Я покусала кончик кисти, и решительно провела несколько коротких линий, соединив их
между собой. И тут. И в другом месте. А здесь у нас будет секрет для самых внимательных.
Если выигрывают сложные вещи, то это самое сложное из того, что я вообще могла
изобразить.
Время истекло, прозвучал гонг и проекция песочных часов растворилась воздухе над
Ареной. Мы отложили кисти и шагнули назад, снова встав рядом.
– Господа, прошу, - распорядитель с довольным видом махнул штатному магу в простой
синей форме Кернской Академии, судя по нашивкам, они привлекли последний курс, и тот
развернул картину Марши к судьям. Вспыхнули заготовленные заранее плетения, и большая
проекция появилась над нашими головами.
Марша нарисовала море. Одна из сложнейших техник, потому что правильно изобразить и
воду и облака, используя только один черный цвет туши крайне сложно. Море жило своей
жизнью, волновалось и гневалось, жалуясь небу. Черные скалы, над которыми кружили
морские птицы стояли вдали одинокими стражниками, охраняя пролив и прибрежные
городки, едва видные с высоты птичьего полета. Фей-Фей рисует не хуже. Личной печати на
картине не было, это была просто очень качественная работа высочайшего класса, которая
позволяла в одной картине продемонстрировать практически все маршины навыки.
– Море - это жизнь..., - начала она заготовленную речь хорошо поставленным голосом.
Интонации были хриплыми, с особыми модуляциями, как будто отдаленный рокот прибоя.
Только не говорите мне, что ей и голос ставили специально для Турнира?
– ...живет и
дышит... и умирает вместе с приливами и отливами...
Тема про море была банальной, на мой личный вкус. Выигрышной - да, но уже набившей оскомину.
Судьи хлопали вяло, и даже Садо не загорелся, как в первом туре. Нет, он аплодировал стоя,
сказал много правильных слов, но без экспрессии и огонька, видимо живопись он любит
значительно меньше искусства музыки.
– Квалификация пройдена, - подвел итог распорядитель, снова взмахнув турнирному магу,
который направился в мою сторону.
Увидев мою картину, он завис на доли мгновения, прежде чем развернуть мольберт к
судьям. Щелкнули кольца, вспыхнули чары, и большая проекция моего творения появляется
высоко над Ареной, видимая с каждого уголка трибун.
Судьи тоже смотрели вверх, подняв головы, некоторые линии на картине были слишком
тонкими, чтобы разглядеть их на мольберте. Хмурился военный Тир, щурил глаза Таджо,
Фелисити повторяла пальцем линии в небе. Улыбалась, вновь засиявшая мистрис Айрель, и
только Садо кривился презрительно, явно не считая нужным сдерживаться.
– Что это за мазня и нагромождение линий?
– Он говорил очень тихо, адресуя реплику
Наставнику по алхимии, но как раз в этот момент штатный маг перебросил плетения
усиления звука на судей, и голос Садо был отчетливо слышен в каждом уголке Арены.
–
Леди Блау, - он быстро взял себя в руки и адресовал вопрос мне, - будьте добры пояснить,
что именно вы хотели выразить вашим... шедевром.