Грозовая охота
Шрифт:
трое - это уже слишком много. И наша семья никогда не была очень многочисленной. И
скорее охрана нужна не нам, а от нас. Но они не могут позволить себе уничтожить всех.
Всегда остается последний... из Блау, - добавила я с горечью.
– Обоюдоострое оружие?
– Инструмент. Блау просто опасный инструмент для управления тварями. Наши родовые
дары обычно заточены именно под это.
– И это не секрет ни для кого на Севере.
– А Аксель? Сир Аксель,
– О, Акс - это просто венец творения, вершина эволюции, идеальный представитель нашей
генетической линии. Аксу не нужны флейты и костыли.
– Его тело, голос, и даже движения,
все создано для того, чтобы управлять.
– А колыбельная? Почему ты не сыграла?
– Я не умею. Я ответила правду, - я потянулась и вытащила один империал из мешочка,
крутнула его на столе, чтобы он вращался волчком, - две стороны одной медали. Разбудить
и усыпить. Ты не научишься играть колыбельную, пока не научилась будить. Только тот, на
чей «зов» придут, может усыпить тварей, но..., - я остановила вращение монеты, прихлопнув
ее сверху ладонью.
– ... ты никогда не знаешь, на какой стороне остановила свой выбор
судьба. Сработает зов сегодня или нет, - закончила я совсем тихо. Монета под моей
ладонью сегодня легла аверсом. Будет надеяться, что это означает благосклонность
фортуны.
– Я просто пока не могу усыплять, Фей.
– Но если Блау совсем не станет?
– Фей-Фей взволнованно заглядывала мне в глаза.
– Будет локальный прорыв, но Предел устоит, - я пожала плечами.
– Род Блау исчезнет с
карты Империи, оставшись в истории, а линию Севера продолжат хранить другие. По
одному роду заклинателей на Предел. Южные Кораи? Вериди?
– ответа на этот вопрос не
знала даже я.
– Пришлют кого-то из побочной линии, чтобы разгребал хаос, и за десяток лет,
или пару десятков, все стабилизируется. Просто тогда Север будут хранить не Блау.
– Ох, - Фей ошеломленно выдохнула.
– У нас тут тихо последние три столетия, Фей. Все почти забылось, покрытое пылью лет, а
изменения - это всегда смерть. Большие изменения - это много смертей. Смена линии
«породнившихся» - это огромные изменения. Если интересно, потом поищи в летописях,
про линию Корай, - я прищелкнула языком, вспоминая, как смачно летописец описывал
беды и катаклизмы, охватившие тогда Юг, опечатанный на долгие десятилетия. Тварей
тогда вылезло очень много.
Прозвучал гонг, объявляя открытие второй части искусства живописи. Фей-Фей умчалась к
сцене, получив напутствия, а я притянула к себе вырванные страницы, налила еще чаю, и
начала снова и снова перечитывать правила Турнира.
Я была уверена, что в любых правилах всегда есть лазейки. Мне оставалось их только найти.
Глава 96. Шедевр
Искомое нашлось в самом низу стопки, не свиток, а опять несколько десятков вырванных с
мясом пожелтевших страниц, судя по закорючке-вензелю сбоку - из общеимперской
энциклопедии. Вопиющее варварство. Люци тайком во время Турнира ограбил Кернскую
библиотеку?
Я удовлетворенно вздохнула - все-таки иногда мы с ним думали одинаково, это был полный
список тех, кто выиграл этот псаков Турнир за последние пол столетия. Дисциплины, оценки
судей, родовые регалии, достижения. Колонка достижений включала в себя так же кругляш
со сноской - получена белая мантия.
Северный Предел, Южный, Восточный, Центральный, меня интересовало все, касательно
живописи и стихосложения. На одной из строчек палец дрогнул - юный Садо в свое время
взял белую мантию сразу в трех дисциплинах, и кто бы мог подумать, что этот
расфуфыренный павлин с белоснежно-мраморной кожей из Южного. Загар придал бы хоть
немного жизни его напудренному лицу. Пальцы скользили по столбикам, выискивая
знакомые имена.
Публика так восторженно ахнула, всколыхнувшись, что я отвлеклась на Арену. Посередине
поля, почти до самой верхней границы купола, ровно по четвертый ярус трибун, сияла
огромная двухмерная проекция картины, хорошо видная с любого места поля. На картине
был изображен сельский пейзаж - время жатвы окончено, крестьяне радуются празднику
Урожая, украшая свои дома. Техника исполнения была превосходной, ее смогла оценить
даже я. Тонкие летящие едва уловимые штрихи тушью, правильное использование теней и
полутонов, казалось ещё немного и картина оживет, и зазвучит песня крестьянок. Но одной
техники было мало. Рисунок был мертворожденным, у создателя не хватило сил на печать, и
он так и не смог вдохнуть жизнь в свое создание.
Ровно два судейских огонька зажглись сбоку картины. Зеленый с золотым и фиолетовый,
наши дамы оценили пасторальный пейзаж, но двух голосов мало даже для третьего места.
Геб внимательно следил за Ареной, стоя у края перил. Потом посмотрю записи.
Я вернулась к спискам, выбросив лишнее из головы. Времени оставалось совсем мало. Я
сосредоточилась на колонке с пометкой «белая мантия» в разделе искусства живописи.