Грозящая беда
Шрифт:
Пинк вздохнул:
— Когда-то я собирался начать собственный бизнес и зарабатывать деньги на ребятах, которым нравится накачивать мускулы, но теперь...
— О, Пинк, мне так жаль, что ты потерял все свои деньги!
— Не беспокойся, у меня остались старые связи. Я всегда могу вернуться в кино — стать дублером какого-нибудь смазливого парня, который играет чемпионов по гольфу, но не знает, как держать клюшку.
— Пинк, — сказала Вэл, — ты не возражаешь, если я тебя поцелую?
— Прибереги свои поцелуи для малыша Спета — они для него все
Вэл улыбнулась:
— Ты такой обманщик, милый Пинкус. — И она поцеловала его, не встречая дальнейшего сопротивления.
Аукционист громко откашлялся.
— Перед началом, леди и джентльмены, прошу вас выслушать объявление. Как вам известно, это не принудительная распродажа. Поэтому владелец, мистер Рис Жарден, воспользовался своим правом изъять в последний момент кое-какие предметы. Если вы будете любезны внести изменения в ваши каталоги...
Вэл, сидя рядом с отцом, чувствовала, как он дрожит, и не осмеливалась смотреть на его лицо. Она пыталась выглядеть безразличной к происходящему, хотя понимала, что эти попытки тщетны.
— ... Шестидесятифутовая яхта «Валери» снята с аукциона, будучи проданной частным образом вчера...
Уолтер присутствовал в зале — этот трус сидел сзади! Мог бы хоть поздороваться, сказать: «Какой прекрасный день для казни!» — или что-нибудь в таком роде. Но он вел себя очень странно — был бледен как смерть и даже не смотрел в сторону Вэл.
— ...Номер сто двадцать шесть: коллекция из четырехсот двадцати двух гравюр на спортивную тематику. Номер сто пятьдесят два: коллекция стрелкового оружия. Номер сто пятьдесят три: коллекция средневековых наконечников стрел. Учитывая огромный интерес к коллекции спортивных гравюр, мистер Жарден просил меня объявить, что она подарена Лос-Анджелесской ассоциации публичных библиотек.
Последовали вялые аплодисменты, которые быстро стихли, когда кто-то зашикал. Вэл хотелось провалиться сквозь землю. Сзади какой-то мужчина прошептал:
— А наконечники стрел он, очевидно, подарил музею.
— Должно быть, он окончательно разорен, — послышался женский шепот.
— Кто знает...
— Что ты имеешь в виду?
— Ш-ш! Разве это не он сидит впереди нас?
Вэл стиснула кулаки. Она слышала, как ее отец тяжело вздохнул. Все-таки люди — свиньи! Кружат над падалью, как стервятники! Даже Руигу хватило наглости явиться на аукцион. Он сидел в первом ряду широко улыбаясь, несмотря на враждебные взгляды, устремленные на его пухлую физиономию.
— Также исключен номер семьдесят три: различные предметы спортивного инвентаря — клюшки для гольфа, фехтовальные рапиры, теннисные ракетки и так далее.
Вэл почувствовала, как ее отец вздрогнул от удивления.
— Нет, папа, — шепнула она. — Это не ошибка.
— Но ведь я включил их...
— А я исключила. Ты не останешься раздетым догола!
Рис нащупал ее
— Все остальное будет продано на этом аукционе, независимо от предложенной цены. Все предметы в отличном состоянии. Произведения искусства и антиквариат прошли экспертизу и признаны подлинными. Каждый лот полностью описан в вашем каталоге...
Сейчас начнется! Это оказалось куда хуже, чем представляла себе Вэл. «О, Уолтер! — думала она. — Почему ты не сядешь рядом со мной и тоже не возьмешь меня за руку?»
— Лот номер один! — громко возвестил аукционист. — Сервиз из фарфора «Лоустофт» [15] 1787 года с нью-йоркской эмблемой, изображающей женщину и орла; антикварная и историческая ценность. Кто предложит начальную цену пять тысяч долларов? Пять тысяч за лот номер один!
— Две тысячи! — выкрикнул бледный мужчина с хищным взглядом завзятого коллекционера.
15
Лоустофт — порт на северо-востоке Англии, в графстве Суффолк, известный производством высококачественного фарфора.
— Джентльмены! — простонал аукционист. — Грубая подделка подобного антиквариата была продана несколько лет назад на частной распродаже за семь тысяч!
— Две с половиной тысячи, — послышался спокойный хрипловатый голос сзади.
— Три тысячи, — пробубнил бледный мужчина.
— Три с половиной, — произнес хриплый голос.
— Три с половиной! Кто предложит четыре тысячи?
— Четыре тысячи, — сказал Анатоль Руиг.
— Кто предложит пять?
— Четыре с половиной, — отозвался хриплый голос.
— Четыре с половиной тысячи! Кто предложит пять? Вы, сэр? Мистер Руиг? Четыре с половиной раз, четыре с половиной два, четыре с половиной... Продано джентльмену за четыре тысячи пятьсот долларов!
«Грабеж!» — подумала Вэл. Лоустофтский фарфор был семейной реликвией, стоящей куда больше десяти тысяч...
Вместе с остальными присутствующими она вытянула шею, чтобы рассмотреть вора с хриплым голосом. Он оказался худощавым молодым человеком с черной бородой и в пенсне. Вэл бросила на него злобный взгляд и отвернулась.
Наступила очередь второго лота. Вэл едва слышала выкрики аукциониста и предложения цены. Бедняга Рис сидел неподвижно — находиться здесь было для него пыткой. Когда голоса смолкли, выяснилось, что победу вновь одержал бородатый молодой человек. «Скотина! — подумала Вэл. — Отхватил спальный гарнитур бедной мамы! »
С лотом номер три произошла та же история. Зал загудел, а аукционист был в восторге. Зато мистер Анатоль Руиг, очевидно питавший склонность к антиквариату, отнюдь не казался довольным, кидая мрачные взгляды на непобедимого соперника. В заднем ряду Уолтер Спет откинулся на спинку стула, рассеянно набрасывая карандашом на оборотной стороне конверта голову бородатого молодого человека, сидящего в ряду перед ним.