Грязная Гарди
Шрифт:
Грязная Гарди нашептывала мерзкие мысли о том, что нужно найти водилу и первого мотоциклиста, свернуть им для надежности шеи, а потом вернуться и уничтожить то, что осталось от лица Писклявой, чтобы никакие хирурги не смогли вернуть ей человеческое обличие. Как только Гарди осознала, о чем думала, ей стало настолько плохо, что она остановила мотоцикл и, рухнув на колени в траву, еще долго пыталась что-то извергнуть из пустого желудка.
В одном Грязная Гарди была права — ей нужно вернуться. Ведь она хотела начать новую, человеческую жизнь, а люди друг друга в беде не бросают. Шума в лесу они наделали достаточно, его могли услышать и хорошие (например, следующие той же дорогой полицейские, в которых она, правда, не верила), и плохие (то есть, подкрепление, которое было таким же правдоподобным, как и тот факт, что к вечеру она сдохнет — либо от пирожка, либо от раны).
И хотя она надеялась, что девицы из деревни окажутся бравыми и здравомыслящими, картина у оврага осталась прежней. Писклявая пришла в себя и мычала в кляп, пытаясь развязать проволоку. Парень с пробитым глазом валялся рядом с бревном. Похищенные вылезли из фургона и бесцельно метались вокруг, к счастью, не разбегаясь слишком далеко.
Гарди не была уверена, что сумеет их всех собрать, но когда она подошла к автобусу и, открыв капот, принялась копаться в двигателе, девушки стали постепенно подтягиваться, а блондинка, раньше сидевшая с ней рядом, осмелела настолько, что открыла рот и спросила:
— Вы привели помощь?
Они, дуры, решили, что я поехала звать полицию или что-то в этом роде, с досадой подумала Гарди, почему-то злясь больше на себя, чем на них. Если бы нее ее плохое самочувствие, эти балбески торчали бы в лесу до тех пор, пока за ними, действительно, не приехали. И что-то ей подсказывало, что это были бы не светлые силы добра.
— Сами поедем, — буркнула она и забралась на место водителя. — Если не хотите здесь ночевать, будете толкать. Мотор в порядке, но мы застряли.
Может, потому что девицы были из деревни, а может, повлиял ее тон, а это был голос Грязной Гарди, которая не привыкла повторять дважды, но девушки потоптались и принялись за дело. Под колеса напихали веток, а те, кто повыше и сильнее, столпились у капота и уперлись руками в грязный фургон. Хоть он и был причиной их сегодняшнего несчастья, он же был и залогом их спасения.
Гарди не знала, почему никто не услышал их возню, но через час они не только сумели сдвинуть машину, но и найти колею, по которой вернулись на дорогу. Писклявую они взяли с собой, обмотав проволокой так, что та стала похожа на жертву маньяка. Тело водителя нашли по пути, мужчина был мертв, также как и мотоциклист, врезавшийся в дерево. Водилу они тоже сложили в фургон, а вот от мотоциклиста ничего не осталось. Оторванную руку, которую Гарди нашла в кустах, решили оставить лесу.
По дороге в город никто не разговаривал. Все понимали, что сегодняшнее приключение лучше забыть, а вместе с ним и всех, кто оказался рядом. На стоило только забывать извлеченный урок, правда, Гарди не до конца была уверена, что именно ей стоило запомнить. Испуганно-счастливые глаза девиц, которых она спасла, или изуродованное лицо Писклявой, которая глухо стонала на полу машины.
Они оставили фургон на краю города вместе с похитителями и разошлись, а вернее, разбежались. У блондинки оказались с собой деньги, которые она умудрилось где-то спрятать, и большинство девушек уехало с ней на такси. Другие отправились на автобусы, правда, все выбирали разные маршруты. Никто не подумал заявлять в полицию, и наверное, это было правильно. Они были не местными, и Альбигштайн, встретив их столь неласково, потерял последний кредит доверия.
Зачем-то дождавшись, когда автобус заберет последнюю из девиц, Гарди села на лавку в каком-то сквере и подумала, что отдала бы свою раненую руку за то, чтобы в миг оказаться в доме Алисии рядом с Киром. Но волшебства в жизни не бывает, и через пару минут, когда на странную девушку в тяжелой мотоциклетной куртке и с измазанным грязью лицом, стали оглядываться прохожие, она заставила себя подняться и поплелась к автобусной остановке. До центра через все полуденные пробки куда быстрее было бы добраться на машине, но такси она не доверяла. Пусть будет автобус. Часа три в запасе у нее еще имелось — чтобы, наконец, решить дело, которое привело в Альбигштайн, и при этом не умереть.
Глава 11. Матримониальные вопросы
Свой поезд она все-таки пропустила, но, к счастью, на вечерний еще были места — не так много людей желало вернуться в Голубой Ключ. Гарди же последние часы мечтала только об этом. Альбигштайн успел разочаровать настолько, что интуитивное решение остаться в доме Алисии и не продавать усадьбу казалось сейчас единственным способом что-то изменить в своей жизни. Потому что, если она переедет в город, Грязная Гарди вернется быстрее, чем грузчики успеют занести мебель в ее новое обиталище.
Контору адвокатов она все-таки нашла, но перед визитом пришлось сделать вынужденную остановку. Купив необходимое в аптеке, Гарди надолго заперлась в кабинке туалета одного из торговых центров, как смогла, обработала рану, хотя и заподозрила, что с ней не все хорошо. Пуля пролетела насквозь и повредила лишь мягкие ткани, но то ли задела крупные сосуды, то ли от нее остался осколок, однако легче от перевязки и препаратов не стало. Желудок успокоился, но Гарди решила пока ничего не есть, отчего слабость стала ее основной проблемой. Так, прихлебывая водичку, она и заявилась в контору, расположившуюся, кстати, по соседству с салоном цветов Кровавой Сальвии. И как она умудрилась пропустить такую кричащую вывеску? Видимо, Писклявая знала свое дело и умела морочить головы.
Несмотря на то что Гарди собиралась заплатить, секретарь заявила, что первичный прием бесплатный и нужно подождать в очереди. Так и вышло, что около часа Гарди просидела кулем в мягком плюшевом кресле приемного отделения, таращась на посетителей сквозь огромные черные очки, загораживающие пол-лица. После катания по лесу у нее появилась навязчивая идея, что ее могут узнать. Гарди подозревала, что в будущем у нее появятся еще много разных навязчивых идей, и мания преследования — легчайшая из них. Она даже подумывала о том, что консультация у Дерека, возможно, была бы куда менее болезненной, чем поездка в Альбигштайн.
В конце концов, адвокаты ответили на все ее вопросы. Вот только их ответы заставили Гарди кусать локти всю обратную дорогу. Ее и правда было легко депортировать. Хоть она и получила гражданство, пока не прошел год, Гарди могли выдворить по любому требованию той страны, из которой она прибыла. Например, криминальное разбирательство или обвинение в мошенничестве — да мало ли что могли придумать те, у которых имелись нужные связи. А у боссов ее бывшей работы именно такие связи и были. Альбигштайн гарантировал неприкосновенность, но лишь до тех пор, пока она не пересечет границу. Молодой адвокат с неприятной щетиной, призванной скрыть растущий второй подбородок, сообщил ее об этом бравым, деловым тоном и поинтересовался, есть ли у нее причины опасаться, что она может быть причастна к уголовному расследованию или подобному инциденту. Гарди всегда врала, как дышала, и заверила слугу закона, что в ее прошлом ничего такого не имелось. Но на душе от этого легче не стало.