Грязная Гарди
Шрифт:
— Кир, — перебила его Гарди, решив, что время вопросов все-таки настало. — Ответь мне, пожалуйста. Ты выращиваешь цветы, пришиваешь тесьму к платью, прекрасно готовишь… Все это замечательно, но тебе не кажутся эти занятия, как бы тебе повежливее сказать, не подходящими? В смысле, в моем мире, откуда я приехала, да и в Голубом Ключе тоже, мужчины ничем подобным не занимаются. Ты же делаешь это с явным удовольствием.
— Это плохо? — почему-то улыбнулся Кир, совсем не смутившись.
Гарди отпихнула его руку с новым кусочком хлеба. За разговором он умудрился ее накормить так, что она чувствовала себя неподъемной, а день обещал быть активным.
— Может, у тебя
Гарди лгала. Таких мужиков она ненавидела. Последняя встреча с типом, который предпочитал собственный пол, закончилась для нее двумя сломанными пальцами, треснувшим ребром и разбитым ухом. Нежный Росток, который был выше ее на три головы, может, и любил мужчин, но женщин на дух не переваривал. И сколько она не уговаривала себя, что не все «они» такие, но как только узнавала, что мужчина — из «тех самых», старалась перейти на другую улицу в прямом смысле. Поэтому она с трудом сдержала вздох облегчения, когда Кир решительно покачал головой.
— Нет, Гарди, я не сплю с мужчинами, — коротко, но по делу ответил он. — А теперь ты мне скажи, где прописано, что должны делать мы, а что вы?
— Ну, это неписаные законы древности, общества там, людей, — нерешительно ответила Гарди, чувствуя, что они вступили совсем не на ту тропу.
— Наверное, — добавила она, помолчав, а потом, наконец, придумала ответ:
— Женщина занимается семьей, теми самыми платьями, цветами и едой, а мужчина отвечает за достаток, защиту и пропитание.
Какую чушь я несу, подумала Гарди, испытывая желание спихнуть Кира ногой с кровати. У него был такой вид, будто он с трудом сдерживал смех. По крайней мере, его крепко стиснутые губы подозрительно дрожали, готовые растянуться в улыбке.
— На самом деле, я думаю точно также, — наконец, ответил он ей, — но моя приемная мать была человеком своеобразным и думала немного иначе. Если честно, мы не были слишком близки, наверное, отчасти из-за того, что она слишком сурово подходила к моему воспитанию. Готия считала, что я должен уметь делать все, что умеют делать люди. До сих пор удивляюсь, сколько всего она знала. Мое детство нельзя было назвать хорошим, но и плохим оно не было. Она обучала меня всему, что придумывала ее голова, а в ней всегда было чересчур много идей. Свое дело она не завершила — ее убили, как ты знаешь. Это принесло мне и горе, и освобождение одновременно. Однако за те пятнадцать лет, что мы были вместе, она впихнула в меня столько всего, что я до сих пор удивляюсь, что все помню. Поэтому предлагаю тебе воспользоваться случаем и позволить мне нарядить тебя в то голубое платье. Оно уже не напоминает одежду Готии, да и на тебе сидит куда лучше.
Кир сказал все это настолько просто и нехвастливо, что Гарди невольно прочувствовалась. Кошмар, я становлюсь сентиментальной, ужаснулась она и спросила:
— И прическу даме тоже можешь сделать?
— И прическу, и макияж, — кивнул он и оценивающе посмотрел на ее стриженую голову.
Да уж, со словом «прическа» я поторопилась, хмуро подумала Гарди. Для этого нужны хоть какие-то волосы. На языке так и вертелась пара вопросов, откуда в Голубом Ключе появилась женщина со столь экстравагантными взглядами и приемным сыном, однако интуитивно чувствовалось, что время для них еще не настало.
Тем не менее, завтрак в постели и разговор согрел и растопил ее сердце настолько, что день она провела в самом приподнятом настроении.
До того самого момента пока не наступила половина шестого, когда они с Киром
Что я вообще делаю, подумала Гарди, стоя на крыльце особняка в голубом платье, измененным настолько, что оно и близко не походило на одежду Готии. Может, ведьма и издевалась над своим приемным сыном, но портной из него вышел хороший. Впрочем, как и пекарь. Пока Кир занимался ее платьем, он умудрился напечь изумительного вкуса пироги с самой разнообразной начинкой — и где только на все время нашел?
Треская пироги с рыбой, капустой и брусникой, Гарди бродила по дому и пыталась быть полезной. Поднялась на второй этаж в поисках следов крыс или гигантских грызунов, но ни дырок в стенах, ни помета, ни испорченной мебели не нашла. На чердаке тоже было пусто. Ей показалось, что наверху пахнет плесенью, и Гарди решила проветрить помещение, а заодно и помыть окна, пыльный и заляпанный вид которых придавал усадьбе нежилой вид.
Пробежав по всем комнатам, она везде распахнула окна, но свою ошибку поняла, только дойдя до последней комнаты. Еще с утра во дворе гулял легкий ветерок, но на уровне второго этажа он вдруг резко вырос до нормального такого ветра, который местами переходил в статус «ветрища». Гарди и сделать ничего не успела, как поднявшийся сквозняк принялся хлопать створками, разом выбив стекла в трех окнах. Она и не заметила, что за какие-то пару часов погода на улице успела испортиться, небо обложило тучами с подозрительным багряным оттенком, а непрерывно дующий ветер носил в воздухе все, что можно было поднять.
Гарди бросилась закрывать окна, но с раненой рукой задача была сложной, тем более что ей постоянно казалось, будто сквозняк хочет выкинуть ее из окна вместе с сором, который вылетал клубами из нежилых комнат через разбитые стекла. Неизвестно сколько бы она провозилась, если бы не перепачканный мукой Кир, который прибежал снизу и бросился ей на выручку. Оказалось, что сквозняк добрался и до первого этажа, устроив на кухне бардак.
Оказывается, Кир умел ругаться. Устроив ей выговор, что она хочет остаться без руки, он поволок ее вниз, а Гарди, как корова на поводу, послушно поплелась следом, беспричинно улыбаясь и ни о чем ни думая. В голове весь день летали какие-то мыльные пузыри, которые лопнули только сейчас, когда она, в красивом платье и с красиво уложенными волосами, уже час как прождала ведьминого сына на крыльце мызы, который, тоже, кстати, принарядившись, сказал, что ему нужно срочно отлучиться по делам минут на тридцать, но, чтобы она без него никуда не уходила.
— Да это все по работе в лесу, — туманно ответил он на невысказанный вопрос и ускользнул, оставив ее с корзиной пирогов, которые они решили подарить Моне вместе с конвертом денег.
Сначала Гарди волновалась. В голову сразу поползли нехорошие мысли. До Кира добрались люди Аса, которые все-таки решили разобраться с ведьминым сыном, или он напоролся в лесу на хищных зверей, которых, по словам местных жителей, здесь видимо-невидимого. Или у него появились срочные дела. А может, они никуда и не девались, а были всегда, ей же он просто пускал пыль в глаза.
Подобная мысль появилась и укрепилась после того, как мимо усадьбы прошла компания девиц во главе с Хризеллой. Завидев ее, они, конечно, остановились. Пребывая не в духе, Гарди так и не спустилась с крыльца, но селянок это не смутило, и они принялись кричать через весь сад:
— А ты зачем мужа в город отправила? Или он тебя не спросил?
— Вот такой букет цветов с собой тащил, — кричала другая, округлив руки и показывая необъятную охапку.
— В последний вагон едва успел запрыгнуть.