Грязная Гарди
Шрифт:
Нож Раяна все-таки справился с кольчужной тканью, и Гарди услышала свой раздирающий вопль, когда лезвие вонзилось в плоть рядом с коленом. Только бы не сухожилия, взмолилась она, хотя разницы уже не было. Сценарий читался в его глазах. Он проткнет ей конечности, чтобы она не дергалась, снимет доспехи, унизит настолько, насколько хватит фантазии, а потом убьет — и все это с растяжкой на час.
Толпа волновалась и улюлюкала, в решетку летели разные предметы, Сальвия давно покинула зал, чтобы случайно не принять недовольство зала на себя. Гарди не сомневалась, что после ее убийства хозяйка выпустит на арену бойцов-акробатов, которые будут танцевать и кувыркаться до тех пор, пока недовольные зрители не успокоятся. Акробатика всегда действовала на толпу умиротворяюще, и Босс не раз пенял ей, что она плохо гнется и мало прыгает.
Тем временем, Раян добрался до второй ноги, и на этот раз Гарди была готова и не закричала. Зажмурившись, пыталась себя убедить, что так ей и надо — не нужно было бросать Кира в погоне за шальными деньгами. Они могли уйти в леса и жить там счастливо вместе с Лухой, ей же понадобилась эта цивилизация с ее гражданством и правами. Какая-то ирония прослеживалось в том, что за деньгами, нужными, чтобы вернуть права, она обратилась к одному из самых грязных и незаконных бизнесов. Теперь и расплачивалась.
В решетку стали кидать совсем тяжелые вещи, а когда брошенная лавка сорвала сетку, вылетев на арену и едва не сбив с ног Раяна, Гарди поняла, что опять погрузилась в себя, пропустив кое-что важное. А важным было то, что Раян оставил в покое ее ноги и, вооружившись обоими ножами, всматривался в темноту, в которую вдруг погрузилась половина зала. Почему-то погасли прожекторы, куда-то делась охрана и большая часть зрителей. Оставшаяся сбилась в бесформенную кучу к противоположной стене, люди орали, но теперь в их криках звучало не разочарование. То был дикий ужас, и когда Гарди, наконец, разглядела, что сейчас рвало сетку, словно она была из шелковых ниток, то захотела, чтобы Раян убил ее немедленно. Но Раян Бык был сообразительный малый и, осознав, что его ножи нелепо смешны перед тем, что лезло через дыру на арену, молотил кулаками в дверь, вопя, чтобы его выпустили. Но с той стороны его не слышали. Либо все убежали, либо умерли.
Раяна пронзил коготь, пронесшийся смертоносным лезвием над распростертой Гарди, ей же оставалось беспомощно разглядывать костяные наросты и бесформенные зазубрины на уродливой конечности, которая то ли перерастала, то ли заканчивалась острым когтем, длиной больше метра. Наконец, тварь сорвала оставшуюся решетку и, бросив ее на зрителей, протиснулась на арену. Послышалась пара автоматных очередей, но они были короткими. Похоже, стрелков раздавили. Когда чудовище залезло на бетонную площадку, то головой снесло последние прожекторы, и мир погрузился в темноту. Не хочу умирать так, отчаянно подумала Гарди, чувствуя, что все внимание твари сосредоточилось именно на ней.
Она уже была готова стукнуться лбом о бетон — сил у нее хватило бы, чтобы разбить голову или хотя бы потерять сознание, когда вдруг уловила знакомый запах. Пахло аквилегиями. Она ни за что не узнала бы этот аромат ее еще пару-тройку месяцев назад — цветы и цветы, но сейчас они стойко напоминали ей одно — дом.
Оборотень приблизила к ней огромную морду, но Гарди увидела лишь клыки, в которых застряли чьи-то руки с зажатым оружием, ноги в сапогах и головы с открытыми ртами. Бить себя не пришлось, сознание она потеряла благополучно, без всякой помощи. Гарди не чувствовала, как ее подняли, аккуратно положив на большую ладонь, и понесли наружу — в давно наступившую ночь, на свежий воздух.
Глава 21. Цветы на болоте
— Я против! — выговаривал ей Кир, обложившись бинтами, склянками и неприятными на вид медицинскими инструментами, которые, как выяснилось, он хранил в логове Лухи «на всякий случай».
— Против того, чтобы ты впредь совершала подобное! Сейчас есть не ты, сейчас есть мы, и если ты задумала опасную авантюру, то, пожалуйста, давай обсуждать ее вместе. Хочешь драться, значит, мы все пойдем драться.
Гарди лежала на циновке рядом с водоемом в берлоге Лухи, сама же хозяйка норы с довольным видом развалилась на лежанке и, зарывшись головой в одеяла, что-то там нюхала. Гарди пропустила тот момент, когда Луха приняла свои обычные размеры, и была тому рада. Кир вколол ей крутое успокоительное, которое не только блокировало боль, но и подарило весьма необычные ощущения. С тех пор как она очнулась, в ее голове щебетали птички, мешая своими трелями сосредоточиться на окружающем мире. Кира, правда, она осознавала очень хорошо. С закатанными по локоть рукавами и с красными от ее крови пальцами он что-то делал с ее телом, она же лежала на животе и вынуждены была довольствоваться его отражением в стеклянном сосуде, от которого разило спиртом.
— А с тобой, Луха, будет отдельный разговор, — сурово выговаривал Кир на этот раз оборотню. — Я просил тебя найти Гарди и помочь ей тихо и незаметно. В конце концов, ты могла ее просто похитить, а не устраивать погром. Огнестрельное оружие тебя не берет, ты это знаешь, зачем было убивать? Да, ты взорвала баллон с галлюциногенным газом, стерла записи с видеокамер, но этого недостаточно. Ты не должна была показываться никому не глаза!
Луха что-то промычала, не отрывая мохнатый нос от подушки, но Кира ее ответ не устроил.
— Мы сейчас не обсуждаем Гарди, потому что она ранена и потеряла много сил. Неправильно будет еще и разнос ей устраивать. Сделаем это позже, — взгляд сурово-прекрасных глаз метнулся в ее сторону, и Гарди поспешила притвориться сильно болеющей. Сморщила лоб, поджала губы, а что еще сделать, не придумала, уж слишком хорошо ей было. Хотелось, чтобы Кир еще раз сказал это прекрасное слово «мы». Оно согревало лучше, чем очаг, который растопил Кир в центре берлоги, чтобы прокалить свои инструменты. Означало ли оно, что их фиктивный брак перешел в новую стадию?
— И вообще, ты могла бы уступить Гарди кровать, а сама лечь здесь, — продолжал ворчать Кир на Луху. — У нее уже не идет кровь, ничего она не испачкает, что ты выдумываешь.
Гарди посмотрела на Луху и медленно ей кивнула. Она давно искала способ сказать чудовищу спасибо, но не знала, как подступиться. Теперь казалось, что она понимала Луху, куда лучше, чем Кир. По крайней мере, общего у них было достаточно. Обе знали, что чужая кровь с рук не смывается. Остается язвенным пятном до конца жизни, чтобы болеть в самые неподходящие моменты и напоминать, что стоило тебе остаться человеком. Луха носила обличье зверя, но под шкурой у нее билось человеческое сердце.
— Кир, — окликнула Гарди врачевателя. — Давай завтра уйдем в твои леса? Будем собирать ягоды, выращивать овощи, охотиться, что там еще люди в лесах делают?
Кир ничего не сказал, но Гарди вдруг почувствовала укол в правой ноге.
— Сейчас вернется чувствительность, — пробормотал ведьмин сын. — Но ходить тебе пока нельзя.
— Я не смогу ходить?
— Я этого не говорил, — вздохнул он. — Сказал, что лучше не надо. Раны быстрее заживут. Пришлось наложить много швов, но ничего серьезного не задето.