Грязная любовь
Шрифт:
Он молчал так долго, что можно было подумать, будто нас разъединили, но я слышала его дыхание.
– Просто я немного не в настроении, Элли.
– Ох, Чад, – вздохнула я, так как что еще можно на это ответить? Никакие обнадеживающие слова в любом случае не заменят объятий. – И как ты себе его поднимаешь?
Мне это удалось – он выдавил «кхе-кхе».
– То же, что и всегда. Топлю свою депрессию в сандэ [6] с горячим шоколадным сиропом.
Это все-таки было лучше, чем алкоголь, к которому Чад не притрагивался.
6
Сандэ –
– Что говорит на этот счет Люк?
Чад снова ответил не сразу.
– Он ничего не говорит. Я молчу об этом.
– Ты должен ему сказать, – мягко, но настойчиво призналась я. – Вы живете вместе. Конечно, от него это не укрылось.
– Мы этого не касаемся, – сказал Чад. – У Люка всегда хорошее настроение. Я не хочу его омрачать. Не хочу и чтобы ты из-за меня расстраивалась, Элли. Мне нужно это просто пережить.
– Но ты можешь переживать это не один.
– Извини меня, если я тебя не пойму, – сказал Чад с такой ехидцей, какую я слышала от него впервые, – мисс Остров Независимости. Лучше скажи-ка мне, моя старшая сестрица, когда ты в последний раз плакалась кому-нибудь в жилетку?
Он замолчал. Я тоже молчала в ожидании его извинений. Они не последовали, и через минуту я проскрипела «пока» и повесила трубку. Иногда, даже когда знаешь, что другой человек прав, проще принять оскорбленный вид, чем признать чужую правоту.
Меня уже приглашали на вечеринки, устраиваемые для демонстрации товаров сетевого бизнеса, – свечей, кухонной утвари, драгоценностей. Из вежливости заказывала что-нибудь из предлагаемой продукции. Я поступаю так не только потому, что хочу тратить время, сидя в гостиной незнакомого мне человека, и, хихикая, предлагать товар, который мне самой задаром не нужен, а потому, что таким образом не только помогаю женщинам – кто-то из них просто вынужден заниматься подобной работой, даже если это не нравится, – но и получаю кучу вещей, которые затем могу сплавить своей матери на Рождество или на день рождения.
Марси не предлагала мне приобрести мерные ложки, серьги или миксер. Но также не позволила мне отвертеться, перелистав глянцевую брошюрку и приняв от меня чек. Она настояла на том, чтобы я пошла к хозяйке, устраивающей подобную вечеринку, а я не смогла найти убедительный довод, чтобы отвертеться.
Протокол проведения подобных мероприятий мне не известен, поэтому я с минуту стояла перед дверью квартиры, споря сама с собой, как мне о себе объявить: то ли постучать, то ли самой открыть дверь. Позади меня появились две женщины и избавили меня от необходимости принимать решение.
– Вы пришли взглянуть на игрушки? – хихикнула та, что повыше.
Дверь открылась. Марси взвизгнула. Все остальные женщины за ней. Я не протестовала, когда меня втащили внутрь, обняли, что-то прочирикали мне в ухо, всунули в руку бокал вина, усадили в кресло.
Марси дефилировала с закусками. Женщины болтали. Я маленькими глотками пила вино, что избавляло меня от необходимости много говорить, тем более Марси была единственной, кого я знала.
Я не провела всю жизнь в четырех стенах. Я знала, что представляют собой игрушки для
Я думала, что подготовилась к этой вечеринке, – ручка была в руке, бланк заказа уже лежал передо мной. После трех минут восторженного рассказа хозяйки я поняла, что с меня хватит, а к тому времени, когда она подошла к карандашам с украшением в виде пениса, я надеялась, что мне удастся убраться отсюда раньше, чем я окончательно опозорюсь.
Оказывается, я напрасно задергалась. Марси, которая без тени смущения посвящала меня в мир секса, взвизгнула и закрыла лицо руками, когда хозяйка приступила к демонстрации первой игрушки. Многие женщины также покраснели и поглядывали на экспонаты через щелочки в пальцах. Судя по всему, король Донг с отсоединяющимся вибратором не входил в число предметов, составляющих их повседневный быт. Я расслабилась. Похоже, не одна я такая отсталая.
– А теперь, дамы, – сказала хозяйка, раздавая каждой из нас розовые листы бумаги, – время для двадцати сексокаверзных вопросов. Надо добавить, что и для призов тоже.
Мы засмеялись и склонились над нашими розовыми опросниками. Среди вопросов были такие: сколько партнеров у вас было; самые неподходящие места, где вы занимались любовью; спали ли вы одновременно с двумя мужчинами. Также нам предлагалось составить список мужчин-знаменитостей, в которых мы были влюблены; ответить, способны ли мы солгать нашей дражайшей половине; описать нашу любимую позицию в сексе и так далее.
Я добросовестно, но далеко не честно ответила на все вопросы, хотя хозяйка и призывала нас отвечать искренне. Разбежалась – сейчас вот прямо возьму и выложу о себе всю подноготную в присутствии незнакомых мне женщин. И меня не подвигнут к этому даже бесплатные наручники, отороченные мехом.
После представления всех товаров и белья хозяйка села за кухонный стол Марси, чтобы принять заказы, пока остальные, включая меня, заново наполняли бокалы вином и хихикали над розовыми пластиковыми фаллосами. Марси загнала меня в угол, когда обе мои руки были заняты сырными кубиками и бокалом вина.
– Ну, что будешь покупать?
Я показала ей свои бланки заказа, аккуратно заполненные карандашом с венчавшим его пенисом. Она просмотрела бланк, взяла мой карандаш и что-то еще дописала, отдернула от меня бумагу, когда я попыталась запротестовать. При занятых руках я не смогла как следует побороться и взмолилась:
– Марси, не надо!
Она хихикнула:
– Да ладно тебе, Элли. Ты заказала всего лишь какой-то пеньюарчик, и то белый! Может, хотя бы красный, а?
– Никакого красного! – Я запихнула последний кусочек сыра в рот и выхватила у нее бланк. – Нет, Марси.
– Я получу роскошного кролика Родни, – хмыкнула Марси. – Я внесла тебя в список на получение «Игривого Бобрика».
Я взглянула на бумагу.
– Марси…
– Да ладно тебе, – продолжала она поддразнивать. – У каждой женщины должен быть хороший вибратор. Если тебе жалко на него денег, я заплачу. С удовольствием. Считай это моим вкладом в поддержание твоего здоровья в тонусе.
Я совсем не хотела смеяться, правда, но Марси удалось рассмешить меня, и уже не в первый раз.
– Я как-нибудь сама попробую поддержать мое здоровье в тонусе. И уж точно без «Игривого Бобрика». Делать мне больше нечего, как тащить в постель дикого зверя!