Грязная сказка
Шрифт:
— Ампеш сон кёр де фэр тро де брюь.
И стук её сердца не слышен Парижу.
Глава 8
Двенадцать лет назад
ВЛАД
Найти хорошего адвоката было совсем не трудно. Трудно было снять столько денег, чтобы оплатить его услуги. И оказалось невозможно скрыть это от матери.
— Ты
— Не сравнивай меня с отцом, — промычал он.
— Ты не знаешь цену деньгам. Не понимаешь, как тяжело они достаются. Даже не представляешь себе, чего мне стоит просто удержаться на плаву в этом чуждом мне бизнесе. А ещё расти, развиваться, тебя учить и оплачивать все твои просто ни в какие ворота уже не влезающие расходы.
— Мам, это на дело, — ковырял он пальцем стол.
— На какое дело? — не унималась она. — Опять кого-нибудь избил? Покалечил? Посмотри на меня.
Он нехотя поднял голову.
— Убил? — она тревожно рассматривала его лицо, словно ощупывая глазами. — Мне юрист сказал, ты искал адвоката.
— Нет, мам, нет, — попытался отмахнуться он. — Это совсем другое. Не спрашивай меня.
— Ах, не спрашивать! — утопила она кулаки в рыхлые бока. — И за что ты мальчишку того избил, ты тоже просил не спрашивать. И отец твой тоже всегда говорил: «Молчи, сука, а то хуже будет!»
— Я не отец! — выкрикнул он.
— Но ведёшь себя как он. Эти деньги направо и налево. Эти шлюхи! Свет клином у вас сошёлся на этих продажных бабах, что у отца, что у тебя. Чем тебе обычные девочки не хороши?
— С ними скучно.
— Ах, скучно! Или просто отношения тебе не нужны? Вы с отцом оба, как кролики. Сунул, вынул и к следующей побежал. И чтобы не ломалась, и вопросов не задавала, и не требовала ничего. И ещё не вякала, если вдруг он не в настроении, и кулаки у него чешутся.
Она отвернулась к окну и сделала паузу в своей речи, тяжело вздохнув.
— Скажи мне правду, ты кого-то избил? — снова вглядывалась она в него пристально.
— Нет, мам, нет. Честно.
— Влад, — постучала она по столу пальцем, словно у неё закончились слова. — Не тебе я не могу простить того случая, а себе. Что нашла тебе такого отца, что наградила тебя этими Назаровскими генами, что ты видел с младенчества эти драки, эту ругань, что пришлось тебе терпеть и эти побои, и эти издевательства.
Губы её предательски задрожали. Она пыталась их поджать, но тщетно.
— Мам, — обогнул он стол и обнял её, гладя по коротким волосам. — Мам, ты ни в чём не виновата. Я тебя точно ни в чём не виню. Ты сделала всё что могла.
«И даже то, что не могла, тоже сделала», — он не сказал это вслух. Они никогда не говорили об этом вслух, и никогда не обсуждали, даже оставаясь наедине. И спроси он её, она бы не призналась, но он знал, он видел — это она убила отца.
Эта кровавая сцена до сих пор стояла у него перед глазами.
Мать в изорванном халате, с разбитым
Он пытался защитить мать, он пытался оттащить от неё разъярённого отца, но ему всего десять лет. Отец отбросил его одним ударом как щенка, и Влад ударился головой о батарею.
Он видел, как отец выхватил из подставки нож. А когда Влад врезался головой в чугунную конструкцию, в матери проснулась такая ярость, что она перехватила нож голой рукой и после недолгой борьбы повалила отца набок и со всей силы ударила головой об острый угол упавшей табуретки.
Влад потерял сознание, когда она добивала отца табуреткой по голове. Он ещё слышал рык, который вырывался у неё из груди, и эти глухие, эти ужасные удары. «Раз, два…», — зачем-то начал он считать, а потом отключился.
— Держись мой мальчик, — плакала она, сидя на полу и прижимая его к своей мягкой груди. — Держись! Не бойся, его больше нет. И я никому не дам тебя в обиду.
Её даже не судили. Может повезло со следователем, может со судмедэкспертом. Несчастный случай в состоянии сильного алкогольного опьянения — такой вынесли вердикт. И даже злые языки соседок мать жалели и Владу сочувствовали.
Пять лет она не вмешивалась в дела партнёра отца, который продолжал рулить отцовской долей бизнеса. Пять лет так и работала директором школы, пока им на счёт шли перечисления. А потом ушла из школы и за год сделала больше, чем за всю жизнь его отец. Его мать всегда была очень мудрой и очень сильной женщиной. Влад искренне гордился ей.
— Ладно, не маленький, сам разберёшься, — вывела она его из раздумий и отстранилась. — Но обещай мне, что какие бы неприятности с тобой не произошли, говорить мне всё как есть, без утайки.
— Обещаю, мам, — кивнул он.
И хотел было рассказать зачем ему понадобились деньги, но передумал. Она же непременно захочет познакомится с этой девушкой, потом начнёт её опекать, когда он уедет в свой университет. А он надеялся, что всё же уедет и её забудет.
С Таней было хорошо. С ней было интересно и весело. С ней был потрясающий секс. Лучший в его жизни. Незабываемый. Но чего-то большего с этой раскрепощённой девицей, крутящей задницей у шеста, он не хотел, будь она хоть трижды француженка.
По крайней мере, морщась от боли под иглой татуировщика, он ещё думал именно так.
Он решил набить себе на плече паука на память о ней, называющей его «мой нежный паучара» и забыть. И уже понимал, что, наверно, это будет сложно. Они провели вместе месяц, и он слегка подсел на неё, как на наркоту, чего с ним никогда раньше не случалось.
Но любая зависимость лечится, он свято в это верил. И хоть помог ей с адвокатом, старался делать вид, что ему всё равно чем она зарабатывает. И с деланым равнодушием выслушивал её рассказы о своём якобы новом виде заработка.