Грязная сказка
Шрифт:
— Аааа! — заорала она хрипло, вцепившись руками в край ковра, но даже не попыталась сопротивляться.
И он насаживал её на себя как можно сильнее, и всё равно ему казалось мало, он хотел больше, глубже, ещё, пока сильнейшая судорога не скрутила его тело.
Она парализовала его от кончиков пальцев и до корней волос. Какое-то время он вообще не мог пошевелиться. А когда, наконец, смог, аккуратно освободил Таню от себя, посадил на колени, обнял, прижался лицом к спине, и раскаяние штормовой волной затопило его рассудок.
Как жалко,
— Ты знаешь, а мне даже понравилось. Сейчас бы только закурить.
Она с трудом поднялась. Запахнула халатик, а когда повернулась, он увидел багровый синяк, расцветающий на скуле и переходящий на глаз.
— Я даже не знаю, что сказать в своё оправдание, — он так и сидел на коленях.
— Ничего не говори. Запомни это чувство. Оно называется любовь, если ты так ничего и не понял.
Она взяла полотенце и ушла в душ.
И садясь в машину, Влад видел, как с мокрыми волосами она курила на кухне, и какой-то мужик в майке, держа за подбородок, рассматривал её лицо.
Это было последнее, что он заполнил о ней в то сумасшедшее лето. Неделю он не мог её видеть, а когда вернулся, в клубе сказали, что она уехала. И никто не знал на сколько и куда.
Глава 9
Наши дни
ВЛАД
«Иначе я закончу как она… Иначе я закончу как она…» — с этой мыслью он заснул, с этой мыслью проснулся. Глядя в окно на резвящихся на газоне собак, Влад думал о том, почему этот несчастный случай, произошедший со Светой, не показался ему странным? Он и узнал то о нём не сразу.
По своей привычке не лезть глубоко в женские заморочки, он как-то не сильно придавал значения Светиным ночным звонкам и тоскливым взглядам. Тем более женщина она была взрослая, старше него лет на пять, истерик ему не закатывала, ничего не требовала и даже не просила. И была в его жизни настолько незаметна, что искренне увлечённый в это время толи беременной подружкой Кайрата, толи жаждой неутолённой мести, исчезновение Светы из своей жизни он даже не заметил.
Тем более в его жизнь снова ворвалась Таня, срывая ленты с красными флажками, которыми он себя оградил. И даже когда крайне циничный Сикорский на банкете по поводу Дня предпринимателя сказал, что Влад ему должен секретаршу, Влад подумал в первую очередь, что это отличный повод, чтобы Тане сменить работу. А потом только спросил, а что случилось с девушкой.
— Наглоталась каких-то таблеток, — снимая зубами оливку с палочки вынутой из мартини, сказал Сикорский и скривился презрительно: — Несчастная любовь. Дура — баба! А ведь казалась мне адекватной. Что я теперь с французами буду делать?
Он отошёл мурлыкать со своим другом, а Влад рассеянно
И вот теперь, глядя на эту фотографию, что вручила ему Таня, какой-то неприятный холодок копошился у него в груди. Он понимал, что уже ничего не исправишь, и не понимал, что он сделал не так.
Сам не зная зачем, вечером он потащился на квартиру, где Света когда-то жила.
Позвонил робко, не уверенный, что кто-то здесь ещё живёт. Но дверь открылась даже без лишних вопросов.
— Привет! — улыбнулся он, ещё не зная, что сказать этой стройной юной барышне лет двадцати с пухлыми губами и мягким обволакивающим взглядом.
— Привет, — ответила она удивлённо, словно знала его, просто не ожидала здесь увидеть.
— Я, — запнулся он на первой же букве и засомневался, как же ему представится. — Я…
— Я знаю. Вы Влад. Света говорила о Вас. Впрочем, проходите, сами всё увидите.
В этой уютной однокомнатной квартирке мало что изменилось. Та же двуспальная кровать, отгороженная стеллажом от гостиной зоны. Те же жёлтые чехлы на креслах, похожие на бывшие шторы. Тот же журнальный столик, одна из ножек которого отличалась по цвету и была плохо закреплена. Он всё хотел его починить, но руки так не дошли. Он его качнул — и снова захотел попросить отвёртку.
Всё то же. Только её больше нет, а место на стенах, которое раньше занимали морские пейзажи и нарисованные вазы с увядающими цветами, теперь украшали его портреты. Профессионально отредактированные фотографии, помещённые в стеклянные рамки. И на стеллаже тоже рамки с его лицами, только поменьше. Десятки фото, многие из которых он даже сам никогда не видел.
— Почему ты не выкинешь всё это? — скользил он взглядом по своим улыбающимся, серьёзным, задумчивым и загадочным взглядам.
— А зачем? — пожала она плечами. — Вы красивый.
Она улыбнулась ему так искренне и так невинно. Без кокетства, мило и равнодушно, что ему даже стало немного обидно.
— А ты?
— А я Лера. Её младшая сестра. Не родная. Приёмная.
— Значит, ты теперь здесь живёшь?
— Да. Будете чай? — предложила она.
— Буду, — так же просто согласился Влад.
Засунув руки в карманы, он всё ещё рассматривал своё многократно размноженное изображение, когда наткнулся на фотографию балерины с венком из белых перьев на голове.
— Ты танцуешь? — спросил он, с трудом узнавая в этой искусно накрашенной артистке новую хозяйку квартиры.
— Да, моя дипломная работа, — зашла она с двумя кружками чая. — Сен-Санс. Умирающий лебедь.
— Ты закончила хореографическое училище?
— Академию, — поставила она кружки на слегка качнувшийся столик и снова исчезла в кухне.
— С этого года я дипломированный артист балета, — она вернулась, держа в руках вазочку.
— А тебе разве можно? — показал Влад на шоколадные конфеты в ярких обёртках.